Русские хроники 10 века

– То нам не надобно. У нас свои обычаи. Коли всё сказал, ступайте. На пиру ли, ещё где про посольство сказывать будете – про веру говорите, про церкву, апостолов, страсти Господни, обычаи ромейские, про остальное молчите.

Путята зыркнул на верхнего боярина, распоряжавшегося, словно великий князь, но сам великий князь поддержал уя:

– Слушай Добрыню, Путята. Мои слова он молвил.

2

Магистр Лев Дука был не воином, царедворцем. Магистру не доводилось водить рать на брань, звон оружия был ему неприятен, зато знал науку плетения паутины ков. Умел выбираться из силков и расставлять их другим, иначе не добрался бы до своего нынешнего чина. Втайне преклонялся перед ныне опальным и отстранённым от дел паракимоменом Василием. Ни один басилевс по изворотливости ума не мог сравниться с евнухом. И всё же звезда евнуха закатилась. Магистр благодарил бога, надоумившего его вовремя отойти от хитроумного паракимомена и переметнуться в противоположный стан. Иначе не быть бы ему синклитиком и магистром. Магистром его сделал нынешний басилевс Василий. За чин сей Лев Дука внёс в имперскую казну сорок фунтов золота. Пятнадцать лет назад Лев Дука, тогда ещё спафарий, обретался в свите басилевса Цимисхия и присутствовал при заключении басилевсом мирного договора с князем русов Святославом. Загадочны и непонятны русы, не укладываются в привычные рамки. Помнил магистр сурового князя, чуждого приличествующим его положению церемониям, не отличимого от простых кметов. Учитывая знакомство магистра с нравами северных варваров, Василий отправил Дуку в Киев для уложения мирного ряда и заключения особого договора.

Льва Дуку, не привыкшего к тяготам ратных походов, страшили предстоящие холода в стране варваров. Его ухоженная, холёная плоть требовала тепла, заботливости. Потому заставлял магистр приставленную к нему челядь топить на ночь печь, а через бояр просил Владимира поскорей принять его. Привёз с собой магистр хартию, в коей был переписан мирный ряд, уложенный ещё с князем Игорем.

В один из пригожих деньков кастрычника-листопада переговоры начались. Уходило бабье лето, Стрибожьи чада где-то за окоёмом грелись на солнышке. Само солнышко тёплыми лучами ласкало милую сердцу Русскую землю. О приближающихся холодах говорила лишь пожелтевшая да побуревшая листва. Меха, укутывавшие изнеженную ромейскую плоть, выглядели смешными.

На совет собрались ближние. Боярина Воробья, после поездки в Царьград мнившего себя непременным княжьим слом и советчиком, не звали. Распускавшаяся пышным соцветием спесь боярина увяла.

Магистр, как и подобает гордому ромею, сидел в деревянном кресле плотно, раскинувшись, подняв подбородок и оттопыривая нижнюю губу, ведя переговоры, ни на миг не переставал следить за выражением своего худощавого лица, дабы на нём – упаси боже! – не отразилось каких-либо чувств. Пальцами грек перебирал квадратные бусинки на серебряной нити, смачивая пересохшее горло от долгих разговоров, неторопливо отхлёбывал красное вино из серебряной чары. Речи, с греческого на русский и с русского на греческий, переводил рядец, стоявший справа за спинкой кресла.

Как водится у ромеев, магистр повёл речь кругами. Хвалил Лев Дука миролюбие Владимира, про ятвягов, Булгар, Червень, что русичи у ляхов отбили, не поминал, словно Византии до того и дела не было. Хвалил ромей и кметов русских, что в брани храбры и крепки духом. Более всего хвалил верность русичей данной ими роте. Коли дал русич роту, верен ей до последнего дыхания, никаким золотом его не прельстить. В грамоте своей братья басилевсы называли Владимира великим князем русов. Писали, что любо им мудрое Владимирово правление. Желали бы они назвать Владимира братом в Христовой вере. Предлагали басилевсы заключить между Византией и Русью вечный мир, дабы жить в дружбе, помогая друг другу. Всякие же споры решать полюбовно, для чего уложить меж собою мирный ряд.

Велеречивое славословие закончилось. Магистр щёлкнул пальцами. Рядец вынул из парчовой сумы хартию, развернул свиток и зачитал ряд, предлагаемый Византией. Договор, предлагаемый басилевсом, почти слово в слово повторял ряд, уложенный князем Игорем.

В особой грамоте басилевс Василий просил великого князя русов Владимира прислать под его начало дружину в пятнадцать тысяч кметов, ибо ожесточились враги его и желают лишить живота и его, и всех его родичей. Обязывался басилевс, пока дружина будет находиться на его службе, платить кметам, как платит своей императорской гвардии. Самому же великому князю заплатит особо, как тот пожелает.

Владимир благодарил басилевса за любовь и дружбу. Сказал, что не питает Русь зла к Византии и давно пора уложить меж ними мирный ряд. С тех пор как жил дед его, князь Игорь, много лет прошло, потому надо новый ряд творить, а не старый переписывать. Про дружину же обещал подумать. Рад он помочь басилевсу, из беды его выручить, но дружину надобно по городам набирать, на это время надобно, и пятнадцать тысяч навряд ли сумеет прислать.

На этом первый день переговоров завершился.

3