Русские подвижники XIX века

За долгое время полустолетия Москва достаточно узнала своего митрополита, и в те дни, когда совершает его память, ее любовь к нему не будет смущена теми людьми, которые ставят себе задачей распускать низменные мнения про тех, кто принадлежит к числу народных святынь.

Такие люди говорят часто о сухости Филарета, не видят души в его проповедях. Но это показывает лишь, как распространено невежество, как часто берутся судить о том, чего не знают. Люди, читавшие Филарета, выскажут иное: удивление его глубокой сердечной вере, тому его пламенному дерзновению, с которым он углубляется в созерцание тайны нашего спасения. Тот, кто помнит его слова пред Плащаницей, слово о молчании Пресвятой Богородицы и иные слова о ней, помнит картину первоначальной Сергиевой лавры, нарисованную им так, что все слушатели плакали; те, чью душу Филарет заставлял трепетать восторгом и умилением, не скажут в ответ на те суждения: «и Филарет не лишен теплоты и сердечности», а скажут, что трудно найти большую силу сердечного воодушевления, которая в то же время сопровождается глубиной высокого богословского ума.

Смешными покажутся мнения о сухости Филарета тем, кто читал его письма. Можно ли заботливее, теплее относиться к знаемым, чем относился Филарет, например, к далеко не всегда спокойному и ровному А. Н. Муравьеву, которого он любил за его великую ревность к Церкви. С каким трогательным смирением на упреки за нескорый ответ на письмо извиняется он (и то редко, чаще же просто просит прощения) своими занятиями, или молит писать письма разборчивее.

Говорят еще, что Филарет был требователен к духовенству. Но отдают ли себе отчет, как возвысил он духовенство за сорок лет своего управления епархией, на каком уровне он его застал и в каком высоком состоянии оставил.

Что сделал он своими непосредственными заботами с учебными заведениями своей епархии, в которых видел лучший способ воздействия на улучшение духовенства и для которых филаретовское время было золотым временем? Он перевоспитал московское духовенство, выработал из него одно из лучших в России – и тем сделал бессильными те нападки, к которым враждебная Церкви часть общества любит прибегать.

Вспомним те черты, которые придают столько задушевной теплоты его образу, за которые любили его в нашей Москве: его нежную любовь к матери, неистощимое милосердие, глубокую смиренность, бесконечную преданность Церкви, благоговейное и неустанное, поминаемое доселе, служение в храмах, усердное почитание святых – того невидимого мира, которому он был так близок, его подвижнический быт и красной чертой проходящее чрез всю его жизнь аскетическое настроение, его тяготение к дальним, строгим обителям, его бережное, уважительное отношение к низшим, работавшим на других путях тому же делу Православия, его любовь к России и ее глубокое понимание, восторженное отношение к нему Пушкина, христианскую свободу и независимость его духа, наконец, в продолжение 60 лет ежедневный его, быть может, 16-часовой труд на пользу Церкви – и поймем тогда, что хулы на такого человека – только новые лучи в его славе, во исполнение слов Христа: «Блаженны вы, когда поносят вас!»

И народ московский, простой народ, чуткий в различении Божьих людей, еще при жизни признавал своего митрополита праведником. И вера эта не была посрамлена, а подтверждена многими явлениями, как при жизни его, так и по смерти.

Поминая святителя Филарета, оглядываясь на его закончившуюся жизнь, дадим себе отчет в том, что дал он для будущего. Филарет дал своему и будущему (нашему) времени живой образец, как в наши дни служить Церкви. Научимся от него безусловному подчинению Ее учению, установленному Сыном Божиим и выстраданному веками; малейшее отступление от него будем считать величайшим грехом и несчастьем и будем восставать против всего, что с этой чистотой веры несогласно. Научимся от него постоянному воодушевлению, научимся и вере его, при высочайшей мудрости сумевшего по простоте, теплоте и смирению своей веры быть наравне с простецами и детьми, которых веру ублажал Христос.

Митрополит Филарет стал исходной точкой и примером, по которому мы можем поверить и веру нашу, и дела, если мы стремимся работать для Церкви.

На Москве часто говорят: другого Филарета не будет. И действительно, он был одним из тех великих явлений, которые точно дружным, в продолжение нескольких веков, напряжением всех сокровенных сил своих выставляет изредка русская жизнь, и выходят тогда из недоступных глазу тайников в красоте чрезвычайной эти удивительные олицетворения родной народности. И счастлива Россия тем, что, наполнив Русь своими подвигами, словно не умирают эти люди, но и по закате их продолжают освещать России ее путь.

Иннокентий, епископ Пензенский

Истинный инок, христианский ученый и исповедник преосв. Иннокентий, в миру носивший имя Илларион, был сын церковного, Павловского посада Московской губернии, причетника Дмитрия Егорова и родился 30 мая 1784 г.