Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Университет Гумбольдта был призван служить науке как таковой, рассматривал ее как непрерывно развивающийся процесс, участниками которого являются и профессора, и студенты. Гумбольдт писал, что такой университет должен «поддерживать живым и деятельным тройственное стремление человеческого духа: i) прежде всего, выводить все знание из одного первоначального Принципа; 2) затем сопоставлять это знание Идеалу; 3) наконец, эти Принцип и Идеал скреплять в единую Идею»[495]

.

Далее Гумбольдт подчеркивал связь этих философских построений с немецким национальным характером, поскольку сам «интеллектуальный строй» немцев, по его мнению, уже имеет тенденцию к поиску и выявлению Идей, и нужно только следить, чтобы эта тенденция не подавлялась насильственно (извне) или через обнаруживающиеся внутренние антагонизмы. Иными словами, одна из главных целей нового университета — помочь как можно полнее раскрыться тому стремлению идти путем научных исследований к истине и идеалу, которое уже заключено в крови немецкого народа.

В конкретном облике Берлинского университета 1810—1840-х гг. эти мысли Гумбольдта воплотились с поразительной точностью и глубиной. Берлинский университет представил не только Германии, но и всей Европе эталон научного знания в его единстве как между различными научными отраслями, так и по форме организации, представляющей неразрывный сплав преподавания и научного исследования. Имя одного из берлинских профессоров — Г. В. Ф. Гегеля (преподававшего здесь в 1818–1831 гг.), обозначило целую эпоху в развитии человеческой мысли. Едва ли стоит здесь подробно характеризовать деятельность этого ключевого профессора Берлинского университета и влияние его философии на методологию науки[496]

. Заметим только, что масштаб личности Гегеля не должен загораживать от нас и другие фигуры современных ему берлинских ученых, каждый из которых внес решающий вклад в создание фундаментальных основ своей науки, и притом, во многом благодаря тому, что смог сделать ей «философскую прививку». Тем самым, в Берлине были созданы научные школы, значение которых перешагнуло национальные рамки и получило мировое звучание и к которым, благодаря посылаемым студентам, приобщилась и русская наука второй четверти XIX в.

Так, например, замечательный правовед, знаток римского и гражданского права Фридрих Карл фон Савиньи (1779–1861), преподававший в Берлинском университете с самого его основания и посвятивший ему более тридцати лет жизни, выступил основателем «исторической школы» в юриспруденции, которая доказывала, что законы не Moiyr произвольно налагаться законодателями, но органически вытекают из духа конкретного народа, устоев и обычаев народной жизни[497]

. Как профессор, Савиньи выделялся еще и тем, что это был один из первых представителей немецкой дворянской аристократии, взошедший на университетскую кафедру и отстаивавший монархические идеалы прусского государства — факт, который не мог не заинтересовать российское правительство, направившее к Савиньи целую плеяду будущих юристов (см. ниже).

Знаменитого историка, профессора Берлинского университета с 1825 г. Леопольда фон Ранке (1795–1886) часто называли «отцом исторической науки», поскольку именно он в работе «Zur Kritik neuerer Geschichtsschreiber» («К критике новейших сочинителей истории», 1824) представил методику критики источников как основу получения исторического знания. Исходя из принципов единства научной методологии, Ранке, филолог-классик по образованию, впервые начал широко применять к историческим источникам выработанные филологами способы критического анализа текста. К заслугам Ранке также относится проведение первых семинаров по истории — новой формы занятий, наглядно реализовывавшей принцип единства преподавания и исследования, поскольку на этих занятиях студенты вместе с профессором погружались в работу над «очищением» источника (как правило, средневековой хроники) от последующих наслоений и искажений, выявлением события «таким, как оно было на самом деле». Подобные семинары стали базой для обучения профессиональных историков во всем мире, а многие книги Ранке длительное время служили образцами написания исторических трудов. Методичность и систематичность Ранке в то же время не заслоняла от него «Идеала»: он искал и выявлял в истории проявления всеобщих «духовных сил», концентрируясь на истории великих людей и идей. Оставаясь, по преимуществу, медиевистом, Ранке, тем не менее, внес значительный вклад в изучение процессов, приведших к возникновению современной ему Европы[498].