Русские сумерки. Клятва трикстера

Она действительно чем-то похожа на Катю, только взгляд совсем иной – более строгий, жесткий. Два кожаных ремня переброшены через ее плечи – на одном ножны с коротким мечом, а из-за спины выглядывает колчан с луком и стрелами.

Девушка-воин?

Нет, скорее умелая охотница, ставшая воином в час, когда пришла беда.

А до этого она просто мечтала о любви. Широкая пестрая лента туго стягивает светлые волосы выше лба, две золотые спирали блестят у висков – подарок ее жениха, я знаю. И почти ясно могу ощутить короткое, безмятежное счастье, что окутывало их в те дни…

Все оборвалось, когда из степи пришли враги.

Дым пожарищ поплыл в воздухе. Запахло кровью и смертью…

Изрубленное тело жениха удалось опознать только по плетеному ремешку на его запястье – ее подарку, ее о́берегу…

Любовь не спасла.

И тогда девушка начала мстить. За него, за родную землю – до последней своей минуты. Я вижу: бревенчатая башня уже объята огнем, а стрелы до сих пор прицельно летят в черные фигуры. Но колчан пустеет. Все ближе поступь врагов. Одно остается – вскочить на забрало башни и броситься вниз – туда, где крутой обрыв, где под ним несет свои темные воды медленная река…

Стоп!

Что это со мной? Бред, сон наяву?

Вздрагиваю и долго смотрю в серо-голубые глаза девушки. Она молча кивает. Я отвожу взгляд.

Не сон и не бред. Настоящая девушка и история настоящая. Только было это почти три тысячи лет назад.

Воительница встает и без слов указывает куда-то вперед.

– Спасибо… Лада, – шепчу я, тоже поднимаясь с травы.

«Будь здрав, Глеб!»

– Постараюсь.

Иду, не оглядываясь. Уношу с собой часть ее памяти. Ее тоску, гнев. И ее любовь…

Легкий, приятный ветерок шевелит волосы. А идти сперва трудно. Но с каждым шагом дышится легче – словно обретенное знание наполняет меня новыми силами.

Впереди пологий холм.

Кто-то уже спускается по нему – мне навстречу. Скоро удается разобрать, что этот незнакомец одет вполне привычно – джинсы, куртка, старый «АК-47» болтается за плечами на брезентовом ремне.

Мужику лет сорок. И он – мой современник. Я точно это понимаю, когда расстояние между нами сокращается до десятка метров.

Все случилось совсем недавно.

Его звали Григорий. Нет, он не состоял в Невидимой Армии, не имел дел с подпольем. Когда-то служил контрактником в десанте, но почти уверил себя, что эта страница биографии давно перевернута. Теперь он стал обычным крестьянином – вместе с братьями держал молочную ферму на окраине своего поселка. И вообще старался не брать оружия в руки – разве что охотничью двустволку, отгоняя волков от коровника.

Времена не самые лучшие. Но в общем – жить можно.

Размеренный порядок деревенского быта помогал не задумываться. Единственные значимые события происходили только в маленьком уютном мирке, который он сам для себя создал. На творившееся в большом мире ему давно было плевать.

Утро началось как обычно. Он встал ровно в шесть. Пока братья возились с доильными автоматами, Григорий замазывал цементом трещину в стене коровника – все из-за поваленного бурей старого дерева. Говорил же младшему, давно надо было спилить чертов клен…

Ровно без пяти восемь он отложил мастерок. Вышел наружу и остановился у ограды скотного загона, вглядываясь туда, где мелькала среди зарослей тропинка. Это тоже было частью утреннего распорядка.

И, наверное, сейчас самой главной для Григория частью.

Вот-вот должны были появиться жена и сынишка – каждый день в одно и то же время они шли вместе, мимо фермы к поселковой школе. Сыну очень не нравилось, что его провожают, словно маленького, – а ведь ему целых семь лет! Но как забавно смотрелась его важная фигурка, упорно, самостоятельно вышагивающая в стороне от матери. Как светились в эти минуты глаза жены!

Обычно Григорий еще издали различал среди деревьев два родных силуэта. И заранее чувствовал подкатывающую к сердцу теплоту. Пусть весь мир сходит с ума и катится ко всем чертям – туда ему и дорога! Главное, каждый день знать, что у тебя есть два самых близких, самых любимых человека…

Издали повеяло новым запахом. Бензином, что ли, воняет?

Остановившись у ограды, он ощутил неясное чувство тревоги.

С чего бы это?

Ведь все было в порядке – на ферме и дома. И жена с сынишкой не опаздывают – он сам всегда выходил чуть раньше. Откуда вдруг щемящее чувство в груди?

Почему нестерпимо хочется бросить все и метнуться через рощу к дому?

Это глупо.

Вопреки раз и навсегда установленному распорядку… То, чего нельзя нарушать. Ведь именно порядок – одна из основ, на которых держится его надежно выстроенное счастье.

И он сумел совладать с тревогой.

Ежась от утренней прохлады, поднял воротник спецовки. Замер, опираясь на изгородь, и ждал. Это было так разумно – просто ждать.

Даже когда утренний покой нарушил нарастающий рев мотоциклетных моторов, он не двинулся с места. Мало ли кто в этот час гоняет на мотоциклах? Наверняка молодежь, еще не угомонившаяся с ночных гулянок.

Целую минуту стоял, равнодушно вслушиваясь.