Русские травести в истории, культуре и повседневности

Это означало позорную отставку, но подчиняться вздорным королевским распоряжениям и преждевременно выходить на пенсию д’Эон не желал. Наотрез отказавшись возвращаться на родину, он остался в Лондоне и поспешил опубликовать часть секретных документов из личного архива, касавшихся суверена и европейских политических дел. При этом д’Эон намекнул, что непременно обнародует другие, более важные бумаги, если Людовик XV и его дипломатический корпус продолжат упорствовать в своем желании избавиться от него. От шевалье отступили, а через несколько лет из Лондона отозвали главного автора интриг и анекдотов, графа де Герши. Д’Эон остался в Англии, получал неплохое жалованье от слегка напуганного шантажом французского короля, хотя на родине был объявлен изменником, а его служба в Лондоне официально считалась ссылкой в наказание за содеянные проступки и непослушание.

В 1774 году Людовик XV умер, и шевалье обратился к новому суверену, Людовику XVI, с покаянным письмом: он сожалел о совершенных ошибках, хотел возвратиться во Францию и искупить грехи. Король, обладавший своеобразным чувством юмора, разрешил ему вернуться, но при условии, что д’Эон превратится в женщину, то есть будет носить одежду, подобающую этому полу. Так монарх одновременно простил, посмеялся и оскорбил своего подданного. Делать, впрочем, было нечего. Приехав в Париж в августе 1777 года, бывший дипломат, драгунский капитан, кавалер военного ордена Святого Людовика снял кавалерийский мундир и распрощался с дипломатическими амбициями. Повинуясь королю-весельчаку, он должен был привыкнуть к своему новому полу и приучить себя к платьям, юбкам, корсетам, высоким жарким уродливым парикам и тесным туфелькам. Он впервые искренне посочувствовал дамам, терпевшим невыносимые муки каждый день их великосветской жизни. Расхожая парижская фраза Il faut souffrir pour être belle

, «Красота требует жертв», стала его девизом.

Жертва политических интриг оказалась несчастной жертвой моды и, увы, объектом насмешек. Как только шевалье приехал в Париж, все прознали про особое условие короля и передавали друг другу, словно анекдот, курьезные строчки монаршего рескрипта: «Повелеваем шевалье д’Эону отныне носить одежду его, то есть женского, пола и запрещаем появляться где бы то ни было в одежде, не присвоенной сему роду».

Шарлю не оставалось ничего другого, кроме как подыграть. Он сделался идеальной мадам. К его услугам были лучшие столичные портнихи, галантерейщицы, кружевницы и парикмахеры. Одно или даже несколько платьев ему сшила лично Роза Бертен, портниха королевы Марии Антуанетты. В записных книжках шевалье, относящихся к тому времени, – множество счетов, имен и адресов. Он заказывал одежду и покупал изящные аксессуары, учился красиво ходить в тяжелых платьях с панье, большими неудобными каркасами под юбкой. Шарль ужасно мучился в тесных туфлях: они жали, ступни, не привыкшие к высоким каблукам, то и дело подворачивались, он боялся упасть, ушибиться. Д’Эон даже выписал себе учителя танцев, чтобы тот научил его красиво и непринужденно двигаться. Но даже после утомительных уроков шевалье не смог в совершенстве овладеть сложным искусством элегантных манер и поклонов. Он остался странной карикатурной полудамой, но зато сделался знаменитостью и желанным гостем в лучших домах Европы. Все хотели познакомиться с этим курьезным андрогином, бывшим драгуном, бывшим послом и бывшим мужчиной.

В 1780-е годы он вновь переехал в Лондон, потеряв во время Великой французской революции королевскую пенсию и почти все накопления. Д’Эон распродавал имущество: сначала драгоценности, потом книги, а после – личные вещи и платья. Когда больше ничего не осталось, стал продавать свой миф: ходил по хлебосольным гостям, бесстыже предавался чревоугодию и травил байки из прежней жизни, приправляя их сальными шутками и политическими секретами, давно потерявшими былую ценность. Он умер в 1810 году в Лондоне в полной нищете, но даже после бесславной кончины вызывал интерес высшего света. Кажется, вся Европа застыла в ожидании вердикта врача, производившего вскрытие тела усопшей мадам д’Эон. Сенсации, которую так ждали, не случилось. Хирург сказал как отрезал: «Органы шевалье д’Эона прекрасно сформированы и относятся к мужскому полу».

Шевалье д’Эон в женском наряде

Гравюра XVIII в.

ЦАРИЦА-АМАЗОНКА

Екатерина II, подобно Елизавете Петровне, тоже иногда выезжала на охоту, одетая «с головы до ног в мужское платье». Но чаще ее видели в модном амазонском костюме: куртка с отворотами, жилет и широкая юбка с высоким разрезом, в которой удобнее сидеть верхом. В гардеробе царицы хранилось несколько комплектов мужских костюмов, предназначенных для придворных маскарадов и не только. Иногда Екатерина Алексеевна надевала их, «чтобы доставить себе минутку развлечения и веселья». Так было и 17 декабря 1752 года.