Русские царицы

На второй день жених и невеста мылись раздельно в бане. Затем супруг приглашал к себе свадебных гостей своей жены. Он благодарил родителей невесты за то, что они вырастили невесту и девственной выдали замуж. В случае, если невеста не девственницей вступила в брак, он «тихонько упрекал их». После праздничного застолья за счет жениха происходил обмен подарками. На третий день была очередь родителей жениха и невесты принимать гостей. Это был веселый и распутный праздник, когда задумчивость и веселье нередко соревновались с хулиганскими выходками.

Во время свадебной церемонии невеста фактически становилась царицей. И здесь существовала серьезная проблема. В процессе централизации власти в Великом княжестве Московском в годы правления деда и отца Ивана, Ивана III и Василия III, женские представительницы правящей фамилии были исключены из естественного порядка наследования трона и не имели права в качестве официальных регентш осуществлять власть — это показывает пример Елены Глинской. Не существовало также сравнимой с венчанием царя на царство коронации для его супруги. Первая официальная коронация женщины последовала только в 1724 году, когда Петр I велел короновать свою супругу Екатерину российской императрицей, разумеется, не объявив ее при этом своей наследницей.

С другой стороны, церемония вступления в брак включала в себя и многочисленные атрибуты коронации царицы. Некоторым образом она была даже второй коронацией царя. Государь надевал на свадьбу «царское облачение», которое на нем было во время коронации. Невесту укрывали «царским одеянием». Перед тем как идти в церковь, с нее снимали девичий венок и заменяли его головным убором, который носили замужние женщины. Царь получал корону непосредственно после венчания в церкви. Только после брачной ночи молодая женщина могла появиться в полном облачении царицы перед супругом и двором. С этого момента супруга больше не была подданной царя. Ее включали в формулу присяги для слуг и считали по рангу равной царю. Это установление заключало в себе фактическую невозможность официальных политических действий, однако в то же время подчеркивало, что ни в коей мере нельзя говорить об отсутствии политического влияния царицы. В относительной уединенности женских покоев у них было широкое поле для деятельности и влияния.

Анастасия также должна была подчиняться дворцовым обычаям. В то время как царь Иван занимался государственными делами, направленными на реформирование государства, и с завоеванием Казанского ханства приступил к тому, чтобы придать собиранию русских земель имперский характер, Анастасия в женских покоях Кремля или в построенной под Москвой загородной резиденции великого князя должна была укрепить династию Рюриковичей появлением наследника престола. Уже в 1549 году родилась дочь Анна. В 1551 году свет увидела дочь Мария. Оба ребенка не дожили до года. В октябре 1552 года родился сын Дмитрий, короткая жизнь которого привела к кризису, в течение которого Анастасия вновь появилась в поле зрения общественности. Кризис престолонаследия 1553 года имел характерную и многолетнюю предысторию, сказавшуюся на жизни и деятельности Ивана и Анастасии.

После коронации и женитьбы государь и государыня столкнулись с внутриполитическими проблемами. Во время медового месяца Иван хотел как насладиться юной женой, так и, следуя предписанному ритуалу, а также внутреннему убеждению, совершить вместе с Анастасией паломничество к мощам святых мучеников. Семейная жизнь и распорядок дня строго следовали церковным правилам. В деревне Островка, сразу за Москвой, царская пара столкнулась с депутацией из города Пскова. Семьдесят почтенных мужей хотели подать жалобу царю на произвол управляющего городом воеводу. Иван не справился с ситуацией. Он побил мужей и поджег у них бороды. К довершению несчастья до него дошло известие, что со звонницы Ивана Великого в Московском Кремле упал колокол. Иван был настолько напуган, что вместе с юной женой сразу же вернулся.

Вслед за этой пришла новая беда. 21 июня 1547 года в одной из церквей на Арбате возник пожар, перебросившийся затем на Кремль. Благовещенский собор погрузился в огненное море. В огне погибли 1700 человек. Иван вместе с Анастасией бежал из Москвы и остановился в селе Воровьево. Он созвал Боярскую думу. Народ находился на грани бунта. Царь начал расследование. 26 июня люди начали стекаться к Успенскому собору. Вспыхнуло настоящее народное восстание, направляемое враждующими дворцовыми партиями.