Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

Цинские дипломаты прибыли в Нерчинск не с пустыми руками, а с грозным войском в 10 тыс. косичек (маньчжуры носили такую прическу), грозя, в случае неудовольствия, немедленно совершить нападение и возмутить нерчинских бурят-буддистов. В качестве переводчиков и, скорее всего, советников по русским делам у маньчжуро-китайцев было два иезуита, Жербильон и Перейра. Можно представить, что могли насоветовать иезуитские русисты. Окольничий Федор Головин, возглавлявший русскую делегацию, хоть и заявлял протесты, все же поддавался на маньчжуро-китайские угрозы. В Забайкалье было неспокойно из-за монгольских набегов, а у нерчинского воеводы имелось под началом лишь 500 казаков.

Сперва цинские дипломаты требовали провести границу от реки Горбицы до истоков реки Уда и далее на север, к Чукотскому Носу по вершинам горных цепей, огибающих Охотское море, забирая себе, таким образом, все Тихоокеанское побережье. Эти требования Головин не принял, поэтому цинские представители, сообразив, что они ничего толком не знают ни о северных горах, ни о Чукотском Носе, умерили свои притязания.

В итоге граница между Россией и империей Цин была проведена от верховья Горбицы, по Шилке, Аргуни, вдоль вершин Станового хребта до верховья Уды. А далее, вплоть до моря, осталась неопределенной.[427]

Следствием договора было то, что русское население с Амура ушло. Те, кто попал в плен к маньчжурам, дали начало русской колонии в Пекине, которая просуществовала около 150 лет – до полного растворения в местном населении. Албазин был срыт маньчжурами, а Амурский край потерян на добрые 170 лет. Русские, лишившиеся пути по Амуру, долгое время на Тихоокеанском побережье южнее Гиляцкого мыса не селились.

Г. Невельской писал: «Стоит только внимательно взглянуть в карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери». Знаменитый исследователь Дальнего Востока считал Амурский край наиболее удобным для жизни оседлого человека во всей Сибири. Южнее лежали цепи гор и песчаные моря, на севере и северо-востоке – горы, болота, тундры, реки, текущие в «Ледовитый, почти недоступный, океан и чрез те же, недоступные для жизни человека, пространства».

По мнению Невельского, можно было и в XVII в. закрепиться в Амурском крае, если бы «учредили бы порядок и дисциплину между вольницей русских на Амуре».[428]

Путь на Амур из центральной России был труден и занимал годы (достаточно прочитать описание протопопа Аввакума). Перевозить по нему хлеб можно было в очень ограниченных количествах – для снабжения лишь нескольких тысяч человек. Однако сам Амур являлся естественной магистралью, протянувшейся в широтном направлении, а его воды и берега могли стать источником продовольствия для переселенцев, идущих с запада.

Китай, завладевший Амурским краем, не использовал его для своего развития. Амур не стал дополнением к Хуанхэ и Янцзы, китайской Сибири не возникло. В общем, получилось ни себе, ни другим. При всей населенности выделять человеческие контингенты для освоения Амурского края Поднебесная не собиралась – китайские бытовые и хозяйственные технологии не подходили для него; вложения труда сулили лучшую отдачу в более южных регионах. Вплоть до нового присоединения к России Амурский край оставался диким и почти ненаселенным. Даже маньчжуры уходили отсюда на более плодородный юг.

Русская Восточная Сибирь, потеряв удобное сообщение с морем и потенциальную житницу, утратила и возможности для быстрого заселения.

Тем не менее русские и через Алтай, и с верховий Лены шли в Прибайкалье и Забайкалье.

Одной из притягательных причин освоения Байкальского края послужили слухи о местных рудных месторождениях, в том числе серебряных. Первые землепроходцы были отправлены сюда из Енисейска, который уже отличился при исследовании бассейна Лены.

Атаман Василий Колесников по северо-восточному берегу Байкала дошел до Верхней Ангары, района обитания тунгусов. Здесь в 1646 г. был поставлен Верхнеангарский острог; руду, правда, обнаружить не удалось.

В1648 г. отряд служилых под началом нашего старого знакомого Ивана Галкина, придя с ленского притока, носящего ласковое имя Мама, поставил острог в Забайкалье на реке Баргузин. Отсюда были исследованы верхние притоки Витима, бассейны Селенги и Шилки. В 1652–1653 гг. в Забайкалье появилось еще несколько острогов. Один на озере Баунт, дающем начало притоку Витима реке Ципе, – там водился соболь. Другой, Верхнеудинский, на реке Уде, притоке Селенги, текущей по голой степи. Третий – на озере Иргенском, из которого вытекает еще один приток Селенги. А в 1658 г. поставлен Нерчинский острог – при впадении Нерчи в Шилку, вскоре тут будет найдено серебро.

В Прибайкалье поставлен был Удинский острог на другой Уде, притоке Чуни, впадающей в Ангару, – для защиты бурят, принявших русское подданство, от монголов.