Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Заслуги отца Матфея для науки были достойно оценены всеми, кто интересовался тогда историей христианского Востока. Он был признанным авторитетом для Русского археологического института в Константинополе, сотрудником которого он состоял с 1896 года. Он был по заслугам оценен и на Западе: Парижская академия наук прислала ему в 1902 году диплом, присвоив звание своего члена. Афинское историко-этнографическое общество считало его полезным своим членом еще с 1895 года.

Не чужд был отец Матфей и монашеского подвига. Он был истинным носителем лучших иноческих заветов, умел соединять свой аскетизм с практической деятельностью. В первую очередь он был настоящим послушником своих духовных отцов – отца Иеронима и отца Макария. Находясь на послушании в Константинополе, он не прерывал духовного общения с отцом Макарием и постоянно переписывался с ним. [103]

После смерти старцев его духовным отцом стал иеросхимонах Агафодор (Буданов), и, несмотря на относительную молодость нового духовника, отец Матфей проявлял безграничную преданность ему до самой своей смерти, чему свидетельство его обширная переписка с ним. [104]

Последние десять лет отец Матфей почти никуда из кельи не выходил. Это давало ему возможность больше заняться самоуглублением и анализом собственной души, заглянуть в ее тайники, заняться достижением нравственного идеала. Ему известны были все оттенки той борьбы, какую враг ведет с каждым истинным христианином. Он знал богатство души человеческой с ее неумолкаемым движением чувств и темными глубинами страстей. И тот светлый облик отца Матфея, который привлекал к нему многих, был не что иное, как плод неустанной 50-летней работы над собой.

В половине августа 1911 года отец Матфей занемог. Сначала он не придавал этому никакого значения, объясняя дело легкой простудой. Но время шло, а улучшения не было. Призванный врач не нашел ничего серьезного. Между тем при отсутствии каких либо резких симптомов силы его угасали, организм слабел и отец Матфей таял с каждым днем. 27 августа он принял постриг великой схимы с именем Матфий. Умирал он напутствованный всеми таинствами Святой Церкви, окруженный всеобщей любовью и заботой. До последнего вздоха шептал молитвы и был в полном сознании. В ночь на 3 сентября в последний раз старец удостоился приобщиться Святых Христовых Таин и затем тихо и мирно предал дух свой в руки Господа. На другой день после Литургии и соборного отпевания многочисленная братия проводила тело искренно уважаемого всеми отца Матфия на место вечного упокоения.

Иеромонах Василий (Селезнев)

Иеромонах Василий (в мiру Владимир Дмитриевич Селезнев) был родом из города Воронеж. Поступил в Русский Пантелеимонов монастырь в 1851 году, где был пострижен в мантию в 1852 году. Он сразу привязался к духовнику Иерониму, был одним из лучших его послушников, за что Бог сподобил его многих духовных даров. Рукоположен в иеродиакона 3 июля 1856 года, а в иеромонаха – 8 сентября 1857 года. Иеромонах Василий выполнял послушание иконописца, так как обладал даром рисования. Он устроил в монастыре первую иконописную мастерскую, где собрал несколько одаренных иноков-иконописцев. Некоторые написанные им иконы посылались в Россию, и многие из них стали там чудотворными. [105] Ряд икон, написанных им, был предназначен для поднесения в дар Их Величествам Высоким Особам.

В 1867 году схимонах Василий написал для Пантелеимоновского храма икону святого великомученика Пантелеимона, которая с тех пор прославилась многими чудесами. Икона эта в большом позолоченном киоте находится у правого столпа напротив архиерейской кафедры. Написана на цинке. Риза на ней серебро-вызолоченная, с камнями. [106]

Кроме иконописи он выполнял послушание певца, пел партию второго тенора. Он был очень любим братией. Вот что пишет о нем отец Селевкий (Трофимов): «Любезный живописец был исполнен всеми дарованиями: был живописцем, чтецом, певчим, канонархом. Он очень прост и ко всем любовь имеет. Бог помог ему расписать половину [Пантелеимоновского] собора, и он, вероятно, все окончил бы, но с ним случилось несчастье: оборвался с лесов, с самого верха, крепко разбился и был долго болен. Теперь он часто служит. И как он умилительно служит и хорошо читает! У отца Василия особенно замечательны его большие и проницательные глаза».