Русский боевик

Он все это, конечно же, предвидел. Но Православная Церковь должна существовать, какое бы ни было в данный момент начальство. Церковь — дом Божий. В церковь приходят пообщаться с Создателем и детьми Создателя. А что дворецкие ведут себя порой не слишком достойно — ну так в жизни всякое бывает.

У отца Михаила не было личного автомобиля, а весь гардероб помещался целиком в один чемодан. Был соблазн чемодан оставить, и выйти в мир в робе. Ну да, сказал себе отец Михаил, еще посох и котомку возьми с собой.

А ехать-то куда? Или идти? Да и денег оставалось не так, чтобы очень много — ну, месяца на два хватит, если скромничать. Куда-нибудь да поедем, подумал он, задумчиво стоя у остановки новгородского троллейбуса с чемоданом в руке. Велики дороги, велик мир.

* * *

Трувор Демичев выпал на целый год из поля зрения властей (им было все равно) и знакомых (по большей части им тоже было все равно — такова судьба затейников, собирающих вокруг себя интересных людей). Через год он объявился в Минске. Как раз сделались выборы, и Белоруссия избрала себе нового Президента, а предыдущий Президент, поворчав, и написав гневную статью для одной из минских газет (которую не приняли к печати из-за безграмотности), удалился в отставку — к себе на дачу. Именно на этой даче и объявился Демичев — старый знакомый. И бывший президент, которому было до этого скучно, с радостью принял Демичева и стали они там жить. Жена бывшего Президента не возражала. Летом ездили на рыбалку, зимой иногда охотились. Что будет дальше — неизвестно.

* * *

Традиция отпрысков высшего среднего класса — по окончании школы провести несколько лет в контакте с вольной стороной жизни. Недоросль надевает кожаную куртку, покупает мотоцикл или билет в Париж, и живет, ночуя под открытым небом, бренча на инструментах, балуясь легкой наркотой, встречаясь с действительными рыцарями и рыцаршами свободы. Рыцари и рыцарши принимают недорослей к себе в компанию — у недорослей часто водятся неплохие деньги. Помыкавшись, помотавшись по миру, недоросли возвращаются в лоно, скидывают потертые кожаные куртки, стирают джинсы и кладут их в сундук, чтобы спустя много лет было чем хвастать, поступают в заведение, оканчивают его, обрастают консервативным гардеробом, и устраиваются на лукративную «позицию». Растят брюшко, женятся, заводят детишек и собак, продвигаются по службе, поебывают рыбоглазых секретарш — все как у людей. И, естественно, наставляют подрастающее поколение на путь истинный — по их понятиям, во всяком случае.

На протяжении всего второго семестра в Оксфорде первокурсник именовал себя Стивом, возможно стесняясь чего-то — чуть ли не собственного происхождения. Но наступили летние каникулы. Домой он решил не ехать — ему нравилось в Англии. Кроме того, однокурсники организовали бесшабашную поездку в Неаполь, и прихватили его с собой. В криминальном районе под названием Санта Лючия на Стива нашло озарение — он вдруг почувствовал прилив былого национализма, патриотизма, и еще чего-то, и стал в ту ночь Степаном. И требовал, чтобы его называли Степан — с ударением на втором слоге. О том, что отмена второго боевого вылета в направлении Белых Холмов стоила отцу Степана, Птолемею Мстиславовичу Третьякову, немалых сил — и, впоследствии, инфаркта — новоиспеченный универсант не подозревал. Он оказался очень восприимчив к иностранным языкам, и за месяц, проведенный в Италии, начал бегло болтать на местном наречии.

* * *

После того, как историку Кудрявцеву дали несколько раз понять, что его дальнейшее присутствие в институте нежелательно, ему стало противно. Публикации его как-то очень быстро забылись всеми — даже инетными инакомыслящими. По поводу северной зимы Кудрявцев не испытывал никаких сентиментальных чувств. В Ялте какому-то умельцу-сапожнику требовался помощник. Кудрявцев, уважавший старые традиции, и при этом человек не очень заносчивый, и убежденный в том, что любой труд, ежели не имеет отношения к продаже души, почетен, предложение сапожника принял, и даже не очень злился, когда сапожник с татарским акцентом отчитывал его — за неудачно приклеенное, прибитое, израсходованное. Субтропики — идеальное место для беззаботного существования.

Интересно, что на карьере сотрудницы и, в какой-то мере, начальницы Кудрявцева, Марианны Евдокимовны Ивановой, исторические события в Белых Холмах, к коим она имела, пусть и не очень большое, но совершенно недвусмысленное, непосредственное отношение, никак не сказались. Она и сейчас преподает русскую историю в Новгородском Университете, и по-прежнему интересуется ранними скандинавскими поселениями в этом регионе.

* * *