Русский бунт. Все смуты, мятежи, революции

И вот в Китай-город к иконе Боголюбской Богоматери, которую считали чудотворной, потянулись толпы верующих. Однако это была уже эпоха просвещения, и даже священнослужители понимали, что массовые скопления людей во время эпидемии – лучший способ дать заразе еще более распространиться. Так что московский архиепископ Амвросий поступил с точки зрения научной вполне грамотно: ларец для приношений, куда прихожане складывали свои презенты, он запечатал, икону убрал, а молебны запретил.

К концу лета 1771 года в Москве умирало больше тысячи человек в день, на них не хватало гробов. Дабы избавить город от трупов, их стали вывозить на телегах в предместья, иногда – в наспех сколоченных ящиках, иногда – и вовсе в мешках из рогожи. Как бывало всегда в таких случаях, исправнее работали не похоронные команды, а церкви – над Москвой разносился колокольный звон и непрерывно шли службы.

Москвичи эти меры для их спасения поняли превратно. Пошли слухи, что Амвросий желает москвичей переморить, и ему известно, что чума уйдет, когда погибнет последний горожанин. Амвросия стали называть сперва пособником чумы, потом пособником дьявола, а потом, по старинному «рецепту», толпа взяла колья и двинулась громить Чудов монастырь, куда, по слухам, бежал архиепископ. Монастырь разгромили, но Амвросия не нашли. Прошел другой слух – что архиепископ скрывается в Донском монастыре. Толпа двинулась на Донской монастырь. Амвросий, действительно, прятался там. Его вытащили и растерзали. Кто-то сказал, что архиепископ действовал не в одиночку, и что чуму специально занесли богатые, чтобы уморить бедняков. Пошли громить дома богатых. Таковых в Москве было немало. Начался кошмар. Пока одни горожане громили дома, другие двинулись к окраинам Москвы, где были поставлены карантинные заставы, и стали освобождать дорогу для массового исхода. Военный начальник Еропкин был в ужасе. Никакие увещевания и объяснения эту яростную массу не останавливали. Толпа убивала врачей, крича, что в них – корень заразы. С 15 по 18 сентября Москва представляла собой страшное зрелище.

Толпа двинулась на Донской монастырь. Амвросий прятался там. Его вытащили и растерзали. Кто-то сказал, что архиепископ действовал не в одиночку, и что чуму специально занесли богатые, чтобы уморить бедняков.

Пошли громить дома богатых. Таковых в Москве было немало. Начался кошмар.

Еропкин смог совладать с ситуацией, только призвав на помощь военную силу. По его приказу против москвичей были брошены войска. Но и тогда толпа не желала расходиться, и три дня в городе шли настоящие бои. Только к 19 сентября восставшие горожане были рассеяны. Начался сыск и аресты. Одних схватили во время бесчинств, другие были взяты уже после событий. Зачинщиками безобразий признали дворовых людей Андреева, Деянова и Леонтьева и купца Дмитриева, из-за которых, согласно розыску, начался этот бунт – именно они повели людей убивать архиепископа. Как зачинщиков их приговорили к повешению. Остальных – а их взяли 300 человек – рассортировали по степени вредоносности: 173 человека поставили на правеж кнутом и отправили на каторгу, к остальным применили более мягкие наказания.

Власти, конечно, понимали, что причиной этого бунта были не противоправные мысли, и что участниками событий оказались обычные невежественные жители Москвы, в прежние годы – благонамеренные горожане и добропорядочные христиане. Но эти законопослушные жители, поддавшись панике, оказались страшнее государственных преступников. Так что, покончив с зачисткой Москвы, войска были отправлены приводить к благоразумию и земли вокруг Москвы – туда удалось бежать части москвичей, которые стали сеять панику и призывать к восстаниям. Власти действовали максимально быстро и массовые возмущения остановили.