Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

Окончив мою последнюю работу в Воронеже, я оставался в Москве несколько месяцев без новых поручений; по истечении же этого времени Его Величество пожелал привести в исполнение предначертание мое, о котором упоминалось выше, для предохранения кораблей от порчи и разрушения в мирное время, т. е. о поставлении их под навес, в особо к тому приноровленных сухих пристанях, устроенных таким образом, что посредством шлюза уровень воды мог быть поднят настолько, насколько необходимо было, чтобы провести корабли в такие сухие пристани, и затем, таким же способом выпуская воду, оставить суда на суше. Я предполагал устроить особые отделения, где бы корабли Его Величества размещались соответственно своим рангам, от 10 до 20 в каждом отделении, по усмотрению Его Величества, и оснащивались бы на блоках, как то делается у нас, в Англии…

Царь вполне постиг мою мысль и одобрил ее; мне приказано было ожидать в Москве возвращения Его Величества, где я провел несколько месяцев без всякого занятия, а затем из Польши получил от Царя приказание отправиться к реке Дону, чтоб приискать там удобное место для работ.

Вследствие этого я осмотрел устья пяти небольших рек, впадающих в Дон и означенных в данном мне предписании, а затем возвратился в Москву к Лорду Апраксину с отчетом о том, какую местность считаю я более удобною для производства работ, и с означением необходимого числа работников и материала. Отчет этот и список Его Вельможность взял с собою в Петербург, куда отправился для встречи Царя. Его Величество благоволил отдать приказание для срубки леса и приготовления его для работы, но работу приказал не начинать, покуда сам он не найдет удобного времени, чтоб лично осмотреть местность, избранную мною, и сделать некоторые распоряжения. Между тем Его Вельможность, возвратившись опять в Москву, уверил меня, что он получил от Царя повеление уплатить мне задержанное мое жалование, и уже отдал приказание своему помощнику представить счет, что мне приходилось. Таким образом я с полной уверенностью мог ожидать получения следуемых мне денег; но в первый же раз, когда мне пришлось после этого представиться Его Вельможности, он в разговоре сказал мне, что Царь в настоящую минуту был так поглощен военными делами в Польше, что, вероятно, не так скоро еще найдет возможность возвратиться в Москву, а оттуда проехать осмотреть местность и сделать распоряжение на счет работ. Затем Лорд Апраксин приветливо спросил меня, что я намерен делать в промежуток этого времени? Я отвечал, что так как начало работ должно отложить до возвращения Царя из армии, и для меня не предвидится в настоящее время занятий, то я просил бы Его Вельможность дать мне непродолжительный отпуск в Англию для свидания с родственниками и друзьями, обещаясь, по возвращении моем, служить Его Величеству с полным усердием. Я предполагал провести в Англии не более осьми или десяти месяцев.

В первую минуту Его Вельможность одобрил мое намерение, приказав мне подать прошение, а с своей стороны обещал писать Царю насчет моего отпуска.

Впоследствии, однако ж, эта невинная просьба моя оказалась для меня западней; вместо того, чтоб говорить об отпуске, он представил Царю, что я имел намерение оставить службу его, и с этой целью обращался к Английскому Посланнику, который будто бы писал обо мне в Англию, представляя меня, как человека способного применить в пользу Английского флота то самое предложение, которое я имел в виду для сохранения Царских кораблей, гнивших тогда в Воронеже, и что, вследствие этого, он, Лорд Апраксин, приостановил выдачу мне моих денег…

Наконец, Его Вельможность объявил мне, что получил ответ от Царя, и уже отдал приказание об отправлении меня на службу, но он не желал сообщить мне, куда именно меня пошлет, а только сказал, что я должен подписать новый договор с обязательством на будущее время служить Его Величеству, где и как мне будет приказано, и что без этого я не могу получить не только всех недоплаченных денег, но даже и какой бы то ни было части их. К довершению всех моих невзгод следует заметить, что, получая деньги нововычеканной Русской монетой, мне приходилось при размене, по тогдашнему курсу, потерпеть убытку около 38 процентов… Скажу только, что я не мог дать своего согласия на это условие, не чувствуя никакого расположения согласиться на новые неразумные и бесчестные требования, и тем самым закабалить себя в стране, где со мною, в течение долгого времени, так дурно поступали.