Русский Дьявол

Но дети богини — тоже боги! В греческой мифологии мать-земля Гея считалась прародительницей всех олимпийцев. В индуистской мифологии Матри (то есть «Матери»), олицетворение созидательных и губительных сил природы, рассматривались как женские персонификации творческой энергии великих ведийских богов. Точно также и образ русской Матери сырой земли должен мыслиться более глобально — как средоточие неведомой нам космической энергии, участвовавшей в создании нашей Вселенной и нашего земного мира. Слово «горе» при всей простоте своего смысла для уха русского человека тоже порождает достаточно широкие ассоциации. Филологи традиционно связывают его с общеславянскими глаголами «гореть», «греть», но для понимания изначального его смысла, думается, следует заглянуть во времена общеиндоевропейского единства. Корень «гор», являющийся основой слова «горе», безусловно, относится к числу древнейших в языке наших предков. Если понятие «горение» соотносится с огнем и светом, то порождаемое этим же корнем слово «гора» содержит более широкий спектр смысловых параллелей, среди которых, и высота, вершина, небо, и лес (в южнославянских и словацком языках), и место религиозных прозрений. В древнейших мифологиях гора очень часто воспринимается как символический образ мира, модель Вселенной, которая отражает все основные элементы космического устройства.

Само понятие «горе» выражает одно из состояний, переживаемых человеком, реакцию на постигшую его беду. Но посмотрим на его происхождение с несколько необычной стороны, а именно: не связано ли оно с названием какого-либо древнего божества, которое с некоторых пор стало символом угнетенного мироощущения человека? Такого рода предположения ни в коей степени не должны удивлять читателя. С одной стороны, как мы указали, Горе — дитя Великой богини, и потому само является божеством, с другой — мы привели уже более чем достаточно примеров, свидетельствующих, что названия демонических персонажей происходят от имен древнейших языческих богов. Похоже, что это один из законов мифологической картины мира.

Слово «горе» в связи с нашей интерпретацией следует толковать как последствия деяний бога Гора, о котором уже говорилось ранее. Ясно, что христиане никак не могли относиться к этому богу доброжелательно. Кстати, может быть, и выражение «горе луковое» произошло от словосочетания «горе лукавое», которое имеет прозрачный смысл («все горе от лукавого») и приобщает «горе» к числу демонических персонажей. Но опять-таки Горе наших древних песен не выглядит «одноцветным», оно все-таки «черно-белое», и яркое доказательство тому — знаменитая «Повесть о Горе-Злочастии, как Горе-Злочастие довело молодца во иноческий чин».

Эта повесть была обнаружена в 1856 году академиком А. Н. Пыпиным в Публичной библиотеке в Петербурге. «Написанная неизвестным автором, неизвестного происхождения, она внедрена в свою эпоху, в «бунташный» XVII век, и вместе с тем выбивается из нее, решает судьбы русского человека и человеческой судьбы в целом». Академик Д. С. Лихачев, чью цитату мы привели, выразил свою мысль излишне витиевато и несколько небрежно: литературное произведение не «решает судьбы людей». Но его наблюдение относительно того, что повесть «выбивается» из своей эпохи, а значит, затрагивает одну из вечных тем русской жизни, кажется нам очень важным. Скажем больше, она посвящена той типической ситуации, с которой сталкивается у нас практически каждая семья.

В основе сюжета «Повести о Горе-Злочастии» судьба молодца, который пренебрег наставлениями родителей и однажды стал завсегдатаем кабака. Пристрастился молодец к «зеленому змию», завелся у него, как водится в этих случаях, и товарищ по несчастью — брат названый. Стали они вместе пьянствовать, и казалось, что дружбе их не будет предела:

В те поры молодец понадеясяна своего брата названого, —

не хотелося ему друга ослушатца;принимался он за питья пьяныяи испивал чару зелена вина,

запивал он чашею меду сладково,и пил он, молодец, пиво пьяное,упился он без памятии где пил, тут и спать ложился,

понадеялся он на брата названого.

Но дружба у пьяниц, как известно, кончается вместе с выпитой бутылкой, и надо ли говорить, что однажды названый брат взял и обобрал своего спящего приятеля, сняв с него дорогую одежду и забрав все ценные вещи.

Проснулся наш герой и задумался: что делать? Возвращаться домой ему было совестно, и отправился он на чужую сторону, взялся за ум, начал жить «умеючи», разбогател, а затем и вовсе надумал жениться. Так бы ему и поступить, горемычному, но, на свою беду, начал он однажды на пиру хвалиться своими успехами перед гостями. Тут-то подслушало его «хвастанье молодецкое» Горе-Злочастие и проговорило про себя: