Русский диссонанс. От Топорова и Уэльбека до Робины Куртин: беседы и прочтения, эссе, статьи, рецензии, интервью-рокировки, фишки

В год 30-летия московского Театра «Школа современной пьесы» пришла литжурналистка к известному режиссеру, захватив заодно и свою экспериментальную драматургию. Интервью прошло легко, распечатки пьес перекочевали из ее сумки на стол Райхельгауза, а недели через две мэтр сказал, прочитав тексты, что знает, как ставить Улицкую, а вот как Рубанову – нет. Позже, правда, Иосиф Леонидович написал тепло-винное предисловие к моей книге «Карлсон, танцующий фламенко»[30], а я, будучи по иронии судьбы еще и литагентом, помогла ему издать сборник театральных баек «Игра и мука»[31]… К чему слова? К тому, что чем черт не шутит – может быть, найдется на сем шарике и режиссер, знающий, как ставить не только Улицкую и К*. Может быть. Когда-нибудь. Или не. «Небесное жюри смеётся последним», говорил Топоров.

* * *

Наталья Рубанова:В начале года театр, который вы создали 30 лет назад, вернулся в свое историческое здание на Трубной площади – то самое, в котором в XIX веке размещался легендарный ресторан «Зимний Эрмитаж». Какие чувства испытываете?[32]

Иосиф Райхельгауз:

Самые прекрасные. Теперь у нас три сцены – «Эрмитаж» на 400 мест, «Зимний сад» на 200 мест и «Белый зал» для камерных постановок примерно на 50 зрителей: это своего рода экспериментальное поле. Так как сцены независимы друг от друга, они могут быть задействованы одновременно: зритель может выбрать, куда идти, чтобы познакомиться с современной драматургией. Запланирована Летняя сцена на 800 мест – мэрия Москвы сделала нам этот подарок в честь 30-летия театра.

Н. Р.: Кто занимался дизайном ваших театральных интерьеров?

И. Р.: Художник Алексей Трегубов с творческой группой, а главный художник театра Николай Симонов интерьеры детализировал. В Большом зале, в частности, воссоздана лепнина, ее покрыли сусальным золотом. Отреставрированы хрустальные люстры, зеркала, восстановлены росписи, фрески…

Н. Р.:

Кто ваш зритель – зритель «Школы современной пьесы»?

И. Р.: Наш зритель – тот, кто идет сегодня по Неглинке: реальный живой человек, ищущий ответы на свои личные вопросы. И ответы эти он может получить не из классики, а именно из современных пьес… Билеты раскупаются! Впрочем, наш зритель не только в Москве: наш зритель и в Южно-Сахалинске, и в Одессе, и в Тбилиси… где мы только не гастролировали! У нас Филиал театра в Берлине – играем там каждый месяц, публика ждет. Азарт! Предложили открыть филиал в Париже.

Н. Р.:В театре же есть «лаборатории»?

И. Р.: У нас пять театральных мастерских ГИТИСа, у нас проходят читки, конкурсы. Заславский – нынешний ректор ГИТИСа – наш выпускник. Есть и программа «Кафедра», есть и семинар драматургии. Много интересного для роста и развития. Мы давно уже создали конкурс «Действующие лица», и каждый год в рамках этого проекта ставим пьесы молодых режиссеров.

Н. Р.:Вы родились и выросли в Одессе, много кем работали, в 60-х годах были электрогазосварщиком на автобазе: дал ли вам что-то этот опыт или… обошлись бы?

И. Р.: Дело не в электрогазосварщике: любого человека формируют некие обстоятельства, среда. Мне очень повезло с местом рождения: Одесса – это море, это определенный состав людей, место, где перемешаны все языки и национальности… Я столкнулся там с замечательными художниками, в частности, с известным сценографом Михаилом Борисовичем Ивницким, которого потом привез в «Современник», в БДТ… Эти люди – настоящая русская интеллигенция, и именно они привили мне любовь к чтению… Лет в тринадцать я стал понимать, что очень многого не знаю. Много читал, фантазировал – а потом вдруг понял: мечты сбываются. Знаете, я тогда жил в очень скромной квартире, но представлял, что живу в отдельном доме, на земле, среди берез… Все получилось! Годы спустя. Или – иду по зарубежному городу – думаю, почему бы нашему театру не приехать сюда на гастроли! И приезжаю… Я фантазирую дальнейшие отношения – или они реализуются, или не. А насчет электрогазосварщика… папа сказал когда-то: «Надо пойти и получить нормальную профессию». Вот я и пошел. Хотя к тому времени мои рассказы уже печатали в местной одесской газете «Комсомольская искра», но разве это была профессия? Опыт электрогазосварщика оказался очень важным и полезным: он был для меня всегда некоей точка отсчета… Иногда думаешь: ну вот ты опоздал на самолет из Парижа в Барселону, а мог бы сидеть в Одессе и сваривать железяки. Понимаете, о чем речь? Что было и что стало.