Русский фронт Первой мировой войны

Крупная буржуазия, добившись власти, стремилась сохранить за собой вооруженные силы для упрочения своего господства внутри страны и продолжения войны. Важным шагом в этом направлении являлось выдвижение к руководству армией и флотом преданных новому правительству людей. Наиболее ответственные посты военного и морского министров были переданы в руки октябриста А. И. Гучкова. А. М. Зайончковский характеризовал его как человека, который, отличаясь «большим самомнением u решительностью», проявил «полное непонимание сути военного дела» ⁸²²

. Вряд ли такая оценка точна. Бесспорно лишь то, что Гучков был верным слугой своего класса, одним из убежденных проводников реакционного курса внутренней и внешней политики Временного правительства.

Значительным мероприятием Гучкова как главы военного и морского ведомств России явилось увольнение и смещение со своих постов до 60% лиц высшего командного состава действующей армии, названных им поимеппо. Среди пих были главнокомандующие фронтами и командующие армиями, начальники штабов фронтов и армий, командиры корпусов, начальники дивизий ⁸²³

. Все это имело главной целью обеспечить более надежное руководство армией со сторопы Времеппого правительства.

Особое внимание было обращепо на укрепление Ставки и прежде всего на выбор верховного главнокомандующего, который бы наиболее полпо отвечал требованиям буржуазных кругов. Назначенный па этот пост Николаем II в момепт своего отречения от престола, вел. кн. Николай Николаевич был смещен Временным правительством. Он не успел даже доехать до Ставки. Исполнение обязанностей верховного главнокомандующего возложили на начальника штаба Ставки М. В. Алексеева. Временное правительство склонялось к тому, чтобы окончательно остановиться на этой кандидатуре. Иного мнения держался Времепный комитет Государственной думы. Когда его председателю М. В. Родзянко из разговора с А. И. Гучковым 17 (30) марта стало известно о намерениях Временного правительства, он на следующий день отправил князю Г. Е. Львову письмо, в котором высказывал крайне отрицательное отношение к сделанному выбору. Родзянко указывал, что это назначение не приведет к благоприятному окончанию войны.

В письме давалась весьма пелестпая характеристика Алексееву. Ему ставилось в вину, что он не считался с Государственной думой, игнорировал ее предложения, возлагал на «народных представителей» ответственность за бедствия России, что придавал слишком большое значепие армии, рассматривая ее как главную силу, которая должпа командовать страной, подменить собой правительство, что именно он настаивал на немедленном введении военной диктатуры. В представлении Родзянко Алексеев являлся доблестным, честным, преданным родине и достойным всякого уважения воякой. Однако широты умственного кругозора в этом человеке не было, а следовательно, он не мог глубоко понять невероятно осложнившиеся условия ведения войны. Наконец, с ним связаны пеудачи летних операций 1915 г., сдача врагу всех западных крепостей, Варшавы, Царства Польского. В силу этого имя его непопулярно и малоизвестно. К делу ведения войны, с точки зрения Родзянко, должны были быть привлечены люди, которые уже практически доказали способность понимания государственных задач России и не только военных, по и тех, которые находились вне сферы военных действий.

Оценивая то, как действующая армия приняла Февральскую революцию, автор письма сообщал: «.. .Для меня совершенно ясно, что только Юго-Западный фронт оказался на высоте положения. Там очевидно царит дисциплина, чувствуется голова широкого полета мысли и ясного понимания дела, которая руководит всем этим движением. Я имею в виду генерала Брусилова, и я делаю из наблюдений моих при многочисленных своих поездках по фронту тот вывод, что единственный генерал, совмещающий в себе как блестящие стратегические дарования, так и широкое понимание политических задач России и способный быстро оценивать создавшееся положение, это именпо генерал Брусилов» ⁸²⁴. После Брусилова наиболее способным военным деятелем Родзянко считал генерала А. А. Поливанова. «Эти два — выдающиеся государственные умы, — писал он, — поставленные во главе нашей доблестной армии, с придачей им тех помощников, которые ныне существуют, — умные, знающие и уважаемые генералы Клембов-ский и Лукомский, — и составили бы то ядро военного верховного

командования, которое единственно, с моей точки зрения, способно вывести страну и армию из бедственного положения. Если при такой комбинации учредить обязательные еженедельные военные советы из начальников фронтов совместно с вышеупомянутыми лицами штаба, то надежда на благоприятный исход кампании не должна считаться потерянной. Сообщаю вам это на тот предмет, что, быть может, еще не поздно изменить принятое решение и не оставлять армию в руках командующего, который несомненно со своей задачею не справится» ⁶⁷.