Русский голем

А вот 3.Гиппиус: «Помнишь наши разговоры втроем, каким образом будет проявляться в будущем любовь двух в смысле пола, и может ли оставаться акт при (конечно) упразднении деторождения?» Так пишет жена импотента Дмитрия Мережковского своему любимому, Дмитрию Философову. Но ведь и тот никак не мог разделить ее чувств, ибо был педерастом… Страстная Гиппиус хочет что-то придумать: «Если акта не будет, то он должен замениться […] другим, общим, единым, (вот это заметь) актом»[74].

«В этом письме Философову она вспоминает, как Розанов задавал им, всем трем, «вечнонасмёшливый» вопрос […]: «Нет, да вы скажите, что же этим двум делать вместе? Как они будут?» […] ответа не было, и, признавалась Гиппиус, от этого вопроса «мы смущались вечно и немели». Может быть, как у скопцов? Занимавшийся проблемами сект Владимир Даль сообщал об их представлениях: «умножение рода человеческого будет впоследствии от одного бесстрастного целования и любви чистой». Меж тем знавший толк в «людях лунного света» Розанов сформулировал все без экивоков: «Это содом порождает идею, что соитие есть грех». Верно и в принципе, и в частности — с учетом немалого лесбийского опыта 3.Гиппиус, которую называли «петербургской Сафо»,[75] отнюдь не только за ее поэзию.

Прямо климовщина какая-то!^[*]

-

^[*] Отступление. «Березовая каша» и Федор Сологуб

Таким был и автор «Мелкого беса» Федор Сологуб. Современный исследователь пишет в сборнике «Вожди умов и моды»: «В своих текстах Сологуб настойчиво обыгрывает одну и ту же ситуацию: женщина снимает с себя одежды, демонстрируя свое тело, но последний шаг как раз и не делается: нога заносится в пустоту и застывает. «В «Тяжких снах» Анна, призывая Логина подняться на «вершину счастья» — «любовь без желаний», обнажается перед ним для того, чтобы своею наготой «победить зверя». С отказом от деторождения у этого поклонника Шопенгауэра (тот ведь писал, что рождение уже несет в себе смерть) связаны, конечно, отнюдь не идеи христианского аскетизма. В судьбе самого Сологуба ясно прослеживаются садо-мазохистские мотивы. Всю свою жизнь он любил, чтобы его секли розгами. Сначала это делала мать. В двадцативосьмилетнем (!) возрасте он пишет сестре:

«Из-за погоды у меня в понедельник вышла беда: в пятницу я ходил на ученическую квартиру недалеко босиком и слегка расцарапал ногу. В понедельник собрался идти к Сабурову, но так как далеко и я опять боялся расцарапаться, да и было грязно, то я хотел обуться. Мама не позволила, я сказал, что коли так, то я и не пойду, потому что в темноте по грязи неудобно босиком. Маменька рассердилась и пребольно высекла меня розгами, после чего я уже не стал упрямиться и пошел босой». Странно? Потом секла младшая сестра:

«Начальник утром я над школой,А к вечеру того же дня

Мне задают урок тяжелый:На неметеный пол я голыйРазложен и дерут меня».

Потом — секли знакомые женщины:

«Сказала мне сегодня Даша,Большую волю дав рукам:— Небось березовая каша:Накрасила и щеки вам!»

Когда наконец Сологуб женился, у них с женой не было супружеских отношений. Его плоть хотела совсем другого, такого, что связывало его с родной сестрой: