Русский язык в зеркале языковой игры

Переходя к спектру, находим: красную группу с вишнево-кирпичным Б (гуще, чем В), розово-фланелевым М и розовато-телесным (чуть желтее, чем V) В; желтую группу с оранжеватым ё, охряным Е, палевым Д, светло-палевым И, золотистым У и латуневым Ю; зеленую группу с гуашевым П, пыльно-ольховым Ф и пастельным Т (все это суше, чем их латинские однозвучия); и наконец, синюю, переходящую в фиолетовое, группу с жестяным Ц, влажно-голубым С, черничным К и блестяще-сиреневым 3. Такова моя азбучная радуга (ВЁЕПСКЗ)» (В. Набоков, Другие берега, 2).

Любопытно, что в этом списке (полном, включающем даже полумистическое Ё!) не нашлось места для буквы Ы. Возможно, Набоков, которого, как известно, оскорбляло любое соседство, «ревнует» ее к Андрею Белому, к его весьма эмоциональным и ярким характеристикам звука и буквы Ы (их мы приводили выше). Впрочем, о букве Ы Набоков говорит в другом романе — «Дар», и его оценка этой буквы близка оценке Андрея Белого: ...буква «ы» столь грязная, что словам стыдно начинаться с нее(гл. I).

Интересно отметить, что Набоков не ограничивается приведенными характеристиками русских букв: он использует их (как нечто самоочевидное!) при описании природных явлений. Ср.:

..лиловизна сирени» переходила в рыхлую пепельность по мере медленного угасания дня,

и молоком разливался туман по полям, и молодая луна цвета Ю висела в акварельном небе цвета В(В. Набоков, Другие берега).

2. Любопытно сравнить представления о русских буквах Набокова с наблюдениями Евгения Замятина (он, правда, как и большинство не-лингвистов, не разграничивает понятия букваи звук):«Всякий звук человеческого голоса, всякая буква — сама по себе вызывает в человеке известные представления, создает звукообразы. Я далек от того, чтобы приписывать каждому звуку строго определенное смысловое или цветовое значение. Но — Р — ясно говорит мне о чем-то громком, ярком, красном, горячем, быстром. Л — о чем-то бледном, голубом, холодном, плавном, легком. Звук Н — о чем-то нежном, о снеге, небе, ночи... Звуки Д и Т—о чем-то душном, тяжком, о тумане, о тьме, о затхлом. Звук М — о милом, мягком, о матери, о море. С А — связывается широта, даль, океан, марево, размах. С О — высокое, глубокое, море, лоно. С И — близкое, низкое, стискивающее и т. д.» (цит. ПО:Юрий Анненков. «Дневник моих встреч. Евгений Замятин»). Характерное примечание Анненкова:

«Я вполне согласен с Замятиным. Буква Р и мне «говорит» всегда о чем-то ревущем, рычащем, ругательном, растрепанном, рвущем» (с. 247). Обращаем внимание читателя на относительную близость оценок Замятина к оценкам Набокова. Отметим, далее, что понимание букв Б и В у Набокова, их соотношение («вишнево-кирпичное» Б гуще, чем акварельно-небесное В) довольно близко к пониманию В. Брюсова. Брюсов так объяснил А. Белому свою строчку: Берег венного веселья.~ «Бе» — «ве» и «ве»: «бе» переходит в «ве-ве»... Почему? «Бе» — звук твердый, звук берега, суши; «ве-ве» — звук текучий, воздушный и влажный; от «бе» в «ве» мы слухом отталкиваемся, как челнок от камней» (А Белый, Начало века. Чудак, педагог, делец).

3. Из более поздних наблюдений над значениями русских звуков и букв любопытны наблюдения Т. Толстой (в рассказе «Ночь»), также не расходящиеся резко с наблюдениями ее предшественников. Если Набоков сравнивает букву Н со смоленской кашей, а Замятину она напоминает «о чем-то нежном, о снеге, небе, ночи...», то Толстая сравнивает ее с «мягким вкусным горячим молоком»; букву Ф Набоков определяет как пыльно-ольховую, а Толстая замечает, что клей пахнет «мягко, кисло, глухо, как буква Ф».

4.Иногдау авторов встречается нарочитое нарушение действующих орфографических и пунктуационных правил.

Вспомним хотя бы шутливые написания в письмах А. Чехова к брату Александру: Братт!\ долг порядочного чеаэка успокоить ее\или слащаво-восторженное (вопреки правилам орфографии!) написание чюдныйнекоего пролетария, «опупевшего» от прелестей Марии Магдалины:

Мне снится,, снится, снится,,

Мне снится чюдный сон—

Шикарная девица Евангельских времен(А Архангельский).

Впрочем, возможности здесь весьма ограничены. Написание ню

вм. чу,удвоение или утроение гласных (для передачи манерности или длительности звучания) и согласных (для передачи грубости или надрывности) — вот, пожалуй, весь арсенал средств, используемых разными авторами. Еще несколько примеров.

(1) Ну-с, добрейший Владимир Алексеевич, посылаю Вам маленький чювствитель- ныйроман для семейного чтения(А Чехов—В. А Тихонову, 30 нояб. 1891)-