Русский язык в зеркале языковой игры

Во-первых, обратим внимание на поверхностное рассогласование глагольного и именного компонентов предложения: мн. число глагола-связки + ед. число имени (мы еще не были известной артисткой).И замена множ числа единственным вряд ли сделало бы фразу нейтральной: в устах мужа фраза Когда мы егце не были известными артистками„ выглядит странно.

Во-вторых, в приведенном примере замена 2-го лица 1-ым имеет целью не преувеличенное сопереживание, как в предыдущих примерах, а приписывание собеседнице мании величия (Мы—Николай IL)и осуждение собеседницы. Впрочем, подобное осуждение, передаваемое заменой 2-го лица на 1-е, нередко в разговорной речи, ср.:

[Отец — сыну]: —Мы ведь всё сами знаем. Зачем нам дураков-родителей слушать?

Отец говорит от лица сына, который как бы включается при этом в некую социальную группу, группу «независимо мыслящих детей».

4. Интересны случаи, когда 3-е лицо употребляется одновременно, в одной фразе вместо 1-го и 2-го:

[Отец—сыну]: —Ах ты, поросенок! Скажите, пожалуйста, какие он отиу слова говорит! Отец на них работает, отец их воспитывает, одевает, обувает, ночей не спит да думает, как бы им хорошо было, а они» (Тэффи, Семья разговляется).

Говорящий как бы призывает в свидетели кого-то отсутствующего (Скажите, пожалуйста»)и описывает ситуацию с позиции этого свидетеля, говоря о себе и своих домочадцах в 3-ем лице.

1-е лицо вместо 3-го

Докладчик: «На сегодняшнее число мы имеем в Германии фашизм

».

Голос с места: «Да это не мы имеем фашизм! Это они имеют фашизм! Мы имеем на сегодняшнее число советскую власть» (И. Ильф, Записные книжки).

Категория числа

1. Е. В. Красильникова (со ссылкой на Е. Кржишкову и М. А. Шелякина) отмечает, что в случае, когда однозначно заданы сведения о предметах (в частности, о их количестве) возможна транспозиция форм числа — употребление мн. числа вместо единственного, и наоборот [Красильникова 1990:84]. Ср.:

Похлопочи о «Северных цветах», пришли нам своих стихов и проз, да у Языкова нет ли чего? (А. Пушкин —П. А. Вяземскому, серед, окт. 1831) [Множ. число существительного

проза употреблено по аналогии с близким по смыслу существительным стихи]

2. В так наз. дистрибутивном значении (когда какой-нибудь предмет присущ каждому лицу или предмету порознь) встречается «смешанное употребление единственного и множественного числа» [Виноградов 1972: 133]. Преобладающим является ед. число, которое в ряде случаев незаменимо на множественное. Ср.: «Да прикажи в городе купить колокольчиков — моим коровам на шею» (не: на шеи)(Тургенев, по: [Виноградов 1972]); «Советники надели на носочки» (не: на носы)

(пример из: [Зализняк — Падучева 1974]). Обыгрывание этого явления находим у Чехова:

Мы шли по аллейке, у сыпанной желтым песком, и счастливыми грудями вдыхали в себя ароматы июньского утра (А. Чехов, Исповедь, или Оля, Женя, Зоя).

Комический эффект усиливается благодаря каламбурному совпадению двух значений существительного грудь, груди.

3. Известно, что существительное в ед. числе может служить для обозначения собирательного образа (Студент сейчас пошел не тоти т. п.). Говорящие обращают внимание на то, что такое существительное имеет специфические сочетае-мостные свойства. Ср.:

(1) [Перечень популярных литературных персонажей]: ..Доктор с озабоченным лицом, подающий надежду на кризис, часто имеет палку с набалдашником и лысину (А. Чехов, Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.).

(2) Общественное положение демоническая женщина может занимать самое разнообразное, но большею частью она—актриса (Тэффи, Демоническая женщина).