Русский лес

— Хорошо, — и, для смелости пощупав комсомольский билет в нагрудном кармашке, принялась докладывать о себе дрожащими от робости губами и, для вящей точности, по возможности казенным языком. — Я родилась в столице нашей родины Москве, но только уже ничего про то не помню, так как всю сознательную жизнь провела сперва в Пашутинском лесничестве, с мамой, а потом в городе Лошкареве, в семье одного тамошнего заслуженного ветеринара, Павла Арефьича… не слыхали? Улица Калинина, двадцать два, за углом во дворике… Он собственным трудом пробился из беднейших крестьян в крупные специалисты по рогатому скоту. Мама моя действительно происходила из помещичьей усадьбы, но только ее подкинули туда в детском возрасте, когда она еще не понимала, как в настоящее время… ну, наших передовых идей и вообще классового расслоенья. — Поля вопросительно перевела глаза с одного майора на другого, но те слушали ее, не прерывая и не подымая глаз. — Что же касается моего отца, то он является профессором по лесному делу. Он вообще довольно известный, потому что его всю жизнь крепко ругали… в разных газетах.

— За дело ругали-то? — мельком вставил тот, что постарше.

— Нет, — убежденно ответила Поля. — Он очень такой добросовестный и, главное, мыслей не умеет скрывать. И он хорошие мысли-то пишет… по своей отрасли, конечно, что лес надо беречь, поскольку он не только является зеленым другом для человечества…

Она не досказала: младшего стуком вызвали на телефон, и тот вышел ненадолго, наглухо притворив дверь.

— Как же так его беречь?.. — не рубить его, что ли, забором каменным от народа отгородить? — почему-то добивался точного ответа все тот же, старший.

— Зачем же? — усмехнулась Поля на его непонятливость. — А просто с умом его тратить. Вот у нас, когда на Пустошах лес валили, я сама видела: бревно вывезут, а два на месте гниют. Если вчера о будущем не думали, то уж нам-то этого никак нельзя. Отцу моему, как и мне, Вихров фамилия… тоже не слыхали? Сколько лет его костерят, а он и виду не показывает. Он вообще работяга у меня.

— Небось и тебе обидно за отца-то?.. в том смысле, я хочу сказать, что ему от своих же терпеть приходится.

Именно на этот вопрос он добивался ответа с особой настойчивостью, но Поля промолчала. Тогда он спросил неожиданно, что слышно об Елене Ивановне из Пашутина, и Поля удивилась вопросу, так как, во первых, Енга была занята и, кроме того, нигде в анкетах имени матери Поля не указывала. Осведомленность майора она отнесла за счет учрежденья, куда ее привезли; здесь вернулся младший.

— Красивые ваши места на Енге, — сказал он, войдя. — Соскучилась по ним поди?

— Еще бы! — польщенно улыбнулась Поля. — Я их все наперечет знаю, с завязанными глазами не потеряюсь… можно сказать, мне там каждая травка с голоса откликается.

— Что и говорить, местищи заповедные, — подтвердил старший. — Странно, однако, сколько я перед войной ни бродил с ружьишком по вашим местам, а ведь не помню Пашутинского-то лесхоза, Как же я мог его прозевать? — Колеблясь, он взглянул на завешенную карту, но потом расстелил на столе другую, масштабом помельче. — Ну-ка, покажи мне, девочка, где оно тут.

С зардевшимися от удовольствия щеками Поля подошла к карте с его стороны.

— Вот, если от Пневки срезать этот угол, сквозь самую цапыгу, тут сперва Судовики будут, — заговорила Поля, смело ведя карандаш сквозь путаницу непонятных ей гребенчатых линий, — а потом вот в этом месте полушубовскую гарь миновать…

— Как же, знаю Полушубово, не раз молоко там пивал!

Поля задумалась.

— Но можно и короче, лесным проселком на старый тракт выбраться, к самому Шиханову Яму. Тоже красивое село, только слава плохая. Тут, совсем рядом где-то, должен находиться куриный совхоз, где директором Алексей Петрович. Нету, видно, карта старая… перед самой войной его открыли. А с Шиханова Яма налево сворачивайте, у часовенки, где при царизме купца зарезали, и тогда всего двенадцать километров до Пашутина останется, вот! — И острым карандашом с точностью до метра показала то место, где находилась теперь ее мама.

Переглядываясь и придерживая загибавшийся угол карты, оба майора следили за маршрутом из-под Полина плеча. Один спросил между прочим, откуда Поля так хорошо знает местность, и та пояснила, что последние три года работала вожатой пионерских отрядов в этом районе.

— Я ведь, кроме того, немножко массовик… — со смущенной гордостью сказала Поля. — Водила ребят в дальние экскурсии, собирала с ними лекарственные травы… эфиро-масличные в том числе, показывала им разрезы почв…

— …небось созвездия тоже, — подсказал старший.

— Созвездия — это ночью, а ночью дети спят, — резонно отвечала та.

Все помолчали, карта сама свернулась в ролик.