Читаем Русский мир. Часть 1 полностью

В знаменитой сказке про Сивко-бурко у отца было три сына. Младший, Иван-дурак, «ничего не делал, только на печи в углу сидел да сморкался». Перед смертью старик попросил своих сыновей каждого по три ночи провести на его могиле. Два старших вместо себя послали дурака. Он и получил от покойного отца щедрый подарок – прекрасного коня по кличке Сивко-бурко. С его помощью Иван смог достать до высокого окна царевны и поцеловать ее (по другой версии – получает от нее перстень или платок). Заканчивается сказка пиром, на котором царевна пытается найти своего суженого. Приходит и Иван-дурак. Вот как сказка описывает своего героя: «…платьишко на нем худое, весь в саже, волосы дыбом». Увидев его, «царевна обрадовалась, берет его за руку, ведет к отцу и говорит: “Батюшка! Вот мой суженый”. Братовей тут ровно ножом по сердцу-то резнуло, думают: “Чего это царевна! Не с ума ли сошла? Дурака ведет в сужены”. Разговоры тут коротки: веселым пирком да за свадебку. Наш Иван тут стал не Иван-дурак, а Иван – царский зять; оправился, очистился, молодец молодцом стал, не стали люди узнавать!»

За что же награждается Иван-дурак в этой сказке? Прежде всего, конечно, за то, что остался верен слову, данному отцу. Поленились его братья ночью идти на могилу – темно и страшно. С точки зрения здравого смысла они правы. Отцу уже все равно не поможешь, зачем же мучиться. Но для Ивана заветы отца важнее здравого смысла, и поэтому он «дурак».

Сила Ивана-дурака – и в этом также выразился своеобразный народный идеал – в простоте, искренности, отсутствии меркантильности и прагматизма. В то же время его старшие братья – умницы и прагматики – как раз и оказываются в дураках. Отсутствие практицизма это одновременно и отсутствие жадности, стяжательства.

Ворует кто-то репу на огороде. Остается Ванька караулить вора. Видит, ночью мальчик еле-еле тащит огромный мешок, надрывается. Попросил мальчик помочь ему донести мешок до дома, Ванька и помог. Ну не дурак ли? Потом он отказался от предложенного золота и серебра, а взял гусли-самогуды. Ну и, конечно, закончилось все царевной и «жизнью припеваючи».

Важной чертой Ивана-дурака является сострадание, он помогает всем, кто просит о помощи, даже если это и идет на первый взгляд во вред ему самому. Он отдает голодной зайчихе последний ломоть хлеба – поступок бессмысленный с точки зрения здравого смысла, а в трудный момент именно она приносит ему яйцо, в котором Кащеева смерть. Или накрывает птенцов от дождя своим платьишком и мерзнет сам, а за это гигантская птица помогает ему вернуться домой. Так милосердие награждается. Умные братья употребляют свой ум в личных интересах – и наказываются.

Жалостливость и незлобивость дурака идут на пользу и самим братьям. В конце сказки герой часто прощает им все их козни, братья все-таки! У него нет чувства мстительности. Ему хорошо, так пусть и другим, даже злым братьям, будет тоже хорошо.

Жалостливость – одно из любимых свойств русской натуры. Проявляется она в самых разных областях. Вот, например, первые русские святые – Борис и Глеб, не борцы за веру, а невинно убиенные жертвы, страдальцы (и тоже ведь не за веру). К числу их достоинств летописцы относят молодость, незлобивость, чувствительность, доброту, сердечность. Оба они отказываются бороться с неумолимо надвигающимся на них злом, отвечать насилием на насилие. И оба погибают без сопротивления от рук посланных к ним убийц. Для того времени и для их положения младших наследников престола в их убийстве старшим братом в борьбе за власть нет ничего необычного. Святость их только в том, что они стали невинными жертвами и не сопротивлялись злу.

А царевич Димитрий, сын Ивана Грозного, напоровшийся неосторожно на ножичек в юном возрасте? Он вообще никак не успел себя проявить (по некоторым данным, был еще и скверного жестокого характера и ножечки любил не случайно, но это, возможно, клевета). Но и его канонизировали и почитают в русском народе как святого: за невинность жертвы, за погубленную молодость, да еще и за такую бессмысленную, с народной точки зрения, вещь, как власть.

Еще одним важным качеством русского героя является скромность. Он не выскочка, не болтун, не хвастунишка. Да и такой ли он дурак, если разобраться? Он ничего не рассказывает братьям о Сивке-бурке, о поцелуе царевны, уж они бы не удержались и похвастались. А если бы узнали о его похождениях, могли бы и помешать. Никто не воспринимает Ивана-дурака всерьез, и в этом тоже его сила.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Люди и динозавры
Люди и динозавры

Сосуществовал ли человек с динозаврами? На конкретном археологическом, этнографическом и историческом материале авторы книги демонстрируют, что в культурах различных народов, зачастую разделенных огромными расстояниями и многими тысячелетиями, содержатся сходные представления и изобразительные мотивы, связанные с образами реликтовых чудовищ. Авторы обращают внимание читателя на многочисленные совпадения внешнего облика «мифологических» монстров с современными палеонтологическими реконструкциями некоторых разновидностей динозавров, якобы полностью вымерших еще до появления на Земле homo sapiens. Представленные в книге свидетельства говорят о том, что реликтовые чудовища не только существовали на протяжении всей известной истории человечества, но и определенным образом взаимодействовали с человеческим обществом. Следы таких взаимоотношений, варьирующихся от поддержания регулярных симбиотических связей до прямого физического противостояния, прослеживаются авторами в самых разных исторических культурах.

Алексей Юрьевич Комогорцев , Андрей Вячеславович Жуков , Николай Николаевич Непомнящий

Альтернативные науки и научные теории / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1
Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1

Книга П.А. Дружинина посвящена наиболее драматическим событиям истории гуманитарной науки ХХ века. 1940-е годы стали не просто годами несбывшихся надежд народа-победителя; они стали вторым дыханием сталинизма, годами идеологического удушья, временем абсолютного и окончательного подчинения общественных наук диктату тоталитаризма. Одной из самых знаменитых жертв стала школа науки о литературе филологического факультета Ленинградского университета. Механизмы, которые привели к этой трагедии, были неодинаковы по своей природе; и лишь по случайному стечению исторических обстоятельств деструктивные силы устремились именно против нее. На основании многочисленных, как опубликованных, так и ранее неизвестных источников автор показывает, как наступала сталинская идеология на советскую науку, выявляет политические и экономические составляющие и, не ограничиваясь филологией, дает большую картину воздействия тоталитаризма на гуманитарную мысль.

Петр Александрович Дружинин

История / Учебная и научная литература / Образование и наука