Русский мир. Часть 2

Меры, принимаемые правительством, были направлены на повышение престижности образования. Чины в системе ценностей русского общества занимали далеко не последнее место, а образование давало реальную возможность для продвижения по службе. Петр I, утвердивший в 1722 г. Табель о рангах, разделил всех служивших – военных, штатских, придворных – на определенные ранги (или чины)⁶³

. Помимо почета и разницы в титуловании ранги давали и другие привилегии. Так, до 1856 г. достижение VIII класса давало право потомственного дворянства (с 1856 – IV). Пушкин с горечью отмечал, что «чины сделались страстию русского народа. <…> В других землях молодой человек кончает круг учения около 25 лет; у нас он торопится вступить как можно ранее в службу, ибо ему необходимо 30-ти лет быть полковником или коллежским советником»⁶⁴

. Известен чеховский каламбур о том, что «настоящий мужчина состоит из мужа и чина». Как бы там ни было, но подобные меры вовлекали все большее число людей в процесс обучения, причем систематического. Указ 1806 г., подготовленный М. М. Сперанским, делал государственную карьеру вообще невозможной без высшего образования: теперь для производства в чин 5–8 классов Табели о рангах необходимо было представить свидетельство об окончании университета или сдать специальные экзамены.

Развивалась система высшего образования. В правление Александра I один за другим открываются университеты: 1802 г. – Дерптский; 1803 г. – Виленский; 1804 г. – Казанский; 1804 г. – Харьковский; 1819 г. – Петербургский. Изданный в 1804 г. университетский устав упорядочивал и регламентировал жизнь университетов, которым предоставлялась значительная автономия: должности ректора и профессоров становились выборными, для решения всех вопросов внутренней университетской жизни создавался выборный совет, заводился собственный университетский суд. При университетах открывались пансионы для подготовки к поступлению тех, кто получил домашнее образование или окончил только уездное училище. Университеты получали право давать ученые степени и звания, число которых увеличилось, при этом четко устанавливался чин, присуждаемый за каждую новую степень: первая степень – кандидат (XII класс, т. е. ранг губернского секретаря), вторая – магистр (IX класс, титулярный советник), третья – доктор (VIII класс, коллежский асессор); профессора состояли в VII классе, т. е. имели чин надворного советника, а ректор в V – статский советник. В дальнейшем на протяжении всего XIX в. структура эта сдвигалась в сторону повышения, одновременно поднимая и престиж высшего образования.

В первой половине XIX в. складывается библиотечная система. Библиотеки открываются при университетах, гимназиях, некоторых уездных училищах. В 1814 г. открывается Императорская публичная библиотека в Петербурге, создаются публичные библиотеки в губернских и уездных городах. Открываются музеи, функционируют различные научные общества. Читаются открытые лекции при университетах. Образование широко выходит за рамки учебных заведений, появляются все новые пути и способы просвещения.

Духовное наполнение образования, его воспитательный аспект также получают дальнейшее развитие. Надо отметить, что увеличение числа учебных заведений, расширение образовательной программы, а следовательно, все большие трудности, связанные с возможностью контроля над процессом образования, вызывали заметное беспокойство как правительства, так и многих представителей общественности. Надо помнить, что Россия за короткий период сделала значительный рывок в области просвещения, последствия которого были еще не всегда понятны. Сохранять единство знания и духовности, образования и религии было все труднее. В связи с этим, особенно в периоды политических кризисов, государство предпринимает меры, направленные на усиление контроля в этой области, на укрепление нравственно-религиозной основы образования. Меры эти отличались порой категоричностью и жесткостью, а нередко и крайностью. В 1817 г. Министерство народного просвещения преобразуется в Министерство народного просвещения и духовных дел, «дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения», – гласил императорский манифест. А для достижения «спасительного соответствия между верой, знанием и авторитетом государства»⁶⁵ создавался Ученый комитет для рассмотрения учебных книг и пособий. Это о его членах так критически отзывался Чацкий: «А тот чахоточный, родня вам, книгам враг, / В ученый комитет который поселился / И с криком требовал присяг, / Чтоб грамоте никто не знал и не учился?»