Русский мир. Часть 2

В уже упоминавшемся первом коллективном труде профессоров Московского университета по дидактике и методике преподавания, вышедшем в 1771 г. и названном коротко и ясно «Способ учения», первый постулат гласит: «Никто, не имеющий воспитания сам, других воспитывать не может, и учитель, не показывающий собою примеров честности, добродетели, непорочности нравов и благоразумия, больше вреда, нежели пользы, приносит воспитываемым»¹⁹⁷. А почти за пятьдесят лет до этого В. Н. Татищев, историк и государственный деятель, занимаясь устройством школ при уральских казенных заводах, подчеркивал ответственность, лежащую на учителе. «Учитель есть человек, который детей читать и писать или иным каким наукам и познанию полезных правил и жизни человеческой обучает, – писал он в специальной инструкции, составленной при создании школ, – и для того он, яко един отец им общий вместо многих родителей. Он должен по совести не токмо в их предпринятом учении, но во всех делах, обхождениях и поступках твердое и прилежное надзирание и попечение иметь, как отец о сущих детях»¹⁹⁸

.

Много веков учение было неразрывно от веры. Учитель прежде всего учил грамоте, учил читать церковные книги. В чтении и осмыслении духовной литературы проходила большая часть общения между наставником и его учениками. Ситуация с течением времени менялась, образование «обмирщалось», но содержание понятия учительства во многом сохраняло свой прежний смысл. Неслучайно в России больше всего нареканий вызвали иностранные учителя, вторгшиеся в образовательную систему в XVIII в. Вне зависимости от уровня знаний их моральный облик вызывал недоверие. Чему могут научить они русского ребенка в плане нравственном – оставалось непонятным. Выше уже отмечалось, как разнятся между собой образы учителей-иностранцев, создаваемые правительственными и общественными документами и художественной литературой, с одной стороны, и воспоминаниями и мемуарами, т. е. реальными живыми людьми, с другой. Хорошие и плохие учителя были и среди русских, и среди иностранцев, но последние вызывали гораздо больше опасений и критики в свой адрес.

Успех процесса обучения зависел не просто от того, слушался ли подопечный своего учителя, но в большей степени от того, верил ли он ему. Может быть, именно поэтому в России религиозные центры столь долго имели образовательное значение, т. к. вызывали доверие прежде всего с духовной точки зрения. Независимо от уровня обучения и организации подобного рода образовательных учреждений, будь то профессионально организованные церковно-приходские школы или старичок-священник, собирающий деревенских ребятишек, их религиозно-нравственная основа вселяла доверие ученикам, их родителям и государству.

Значительное расширение и разнородность учительского состава, характерные для русской истории начиная с XVIII в., вызванные развитием системы образования в России и появлением большого числа новых учебных заведений, повлекли за собой появление разного рода документов, призванных контролировать этот процесс. Известный сербский педагог Ф. И. Янкович де Мириево, один из организаторов народного просвещения в России, занимавшийся по поручению Екатерины II совместно с профессорами Московского университета программами народных училищ, особо подчеркивал в «Руководстве учителям первого и второго классов народных училищ Российской империи» те высокие требования, который предъявлялись к учителям. Он отмечал, что «…учителя, не исполняя должностей звания своего, согрешают

а) пред Богом…

б) пред правительством…

в) пред родителями учеников…

г) пред детьми…

д) пред собою, ибо подвергают себя чрез то страшному суду Божию, отягощают свою совесть, из упущения должности своей подпадают опасности вечной казни»¹⁹⁹.

Составленные Янковичем «Правила для учащихся в народных училищах», в образовательной практике России один из первых подобного рода документов, предписывали уважение к учителю – главное условие успешного обучения. Находясь в училище, «каждый ученик должен чувствовать особливую любовь и суще сыновнюю доверенность к своему учителю; ученики обязаны своим учителям являть всякое почтение и беспрекословное послушание; также взором, словом и делом показывать, что признают сию свою обязанность и готовы исполнять ее…» Указывает Янкович и на ту опасность, которую таит в себе проявление неуважения к наставнику: «Кто в юности учителю не послушен, тот, возмужавши, и власти гражданской обыкновенно не покоряется…»²⁰⁰.