Русский путь

Подобное может быть следствием логики автаркического развития изоляционизма, попытки совершить технологический прыжок, не меняя существующей в нашем обществе системы отношений. Опасность состоит в том, что подобный прыжок лет через Десять может и совершиться — если за это время мы накопим «жирок» в результате полурыночного или даже рыночного развития. И снова, как во времена нэпа, презрев экономические рамки первоначального накопления, мы бросимся в технологическую авантюру, разорив общество ради попытки принести новый свет с Востока. Все это имеет шанс стать реальностью, если дальнейшее развитие нашего общества опять будет воплощением в жизнь ценностей, идеологических установок, а н е экономическим соревнованием, не попыткой) д 6 стич& максимальной производительности труда.

Пора наконец понять: то, что мы делали 70 лет, имеет отношение, не к марксизму, а к идеализму. Основа любой цивилизованной идеологии (не только марксистской) — непрерывное и органическое развитие человека и общества, но никак не навязывание ценностей. Дай нам, Боже, удержаться не только от абсолютно антимарксистского, но и антиразумного в наши дни представления о том, что идеология и политика должны доминировать над экономикой. Идеология сегодня должна ориентироваться на ценности жизни, а не на диктатуру абстракций, на.' максимальный экономический рост, повышение экономической эффективности. Конечный итог — рост доходов, постоянное улучшение общественных отношений.

Искушение тоталитаризма опасно притягательно в периоды общественных кризисов. Формируются новые общественные отношения, новый общественный порядок и все это ставит под вопрос существование огромных людских масс, которые или не способны, или не желают к этим изменениям приспособиться. Но и из этой ситуации есть, выход — надо включать, на полную мощность механизмы социальной справедливости, не допуская массовой маргинализации людей, которые, в противном случае будут стремиться отстоять, силой и свой статус, и свое материальное положение.

В такие моменты тоталитаризм выступает желанной остановкой — движения для той части общества, которая ратует за распределительную справедливость.

Феномен тоталитаризма сродни происходящему в животном мире, когда на вилке развития тенденциям перехода на следующий эволюционный уровень Противостоит тупиковая его ветвь — сверхприспособление к среде посредством специализации. Сверхспециализированные же виды теряют способность к развитию- В условиях изменения среды этот организм просто погибает.

Тень тоталитаризма постоянно напоминает о том проклятии, которое ложится на общество, если развитие сопровождается разрушением ткани его органической справедливости. И тогда общество тормозит движение, обращаясь лицом к своему прошлому, своей нечеловеческой звериной природе… И застывает так. Арнольд Тойнби называл такие общества «застрявшими», ибо совершили они, обернувшись назад, «непростительный грех жены Лота».

И «…жестокая природа заворожила их взгляд, они как бы остолбенели на пути; но отсутствие движения по пути человеческого развития волей–неволей навязывало им перспективу человеческого озверения…»

И да минует нас в очередной раз чаша сия

ПРИЗРАК КОММУНИЗМА

Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма, вызывая и спустя сто с лишним лет после своего возникновения мысли и чувства не просто неоднозначные, но зачастую такие, о которых ни Маркс, ни Энгельс даже и помыслить не могли.

На рубеже третьего тысячелетия новой эры линейное восходящее развитие, предсказанное доктриной, окончательно прерывается. Буржуазный мир, уже многократно похороненный усилиями заинтересованных критиков, неожиданно быстро устремляется в будущее, оставляя нас далеко позади и оглядываясь на Россию для того лишь, чтобы понять, что еще ждет страну, 70 лет назад ставшую ареной крупнейшего исторического эксперимента, проведение которого самые нетерпимые настойчиво выносят за пределы человеческой морали. Как отразится происходящее тут на движении этого мира?

Крупнейшая страна, считающая себя наследницей идей и мыслей Маркса, вынуждена прервать провинциальную благодать застойных десятилетий. Исторический вызов брошен. В ожидании беспрецедентных изменений в экономической и политической системе общестйа и их опережая, лавинообразный процесс осмысления идет в умах. Первые родовые схватки, сдвиги континентальных глыб, лежащих в основании общества, глухими толчками отзываются в глубине и рябью на поверхности, концентрическими кругами выходят за пределы страны.

И, наконец, обретают все более и более тревожный и неопределенный смысл. Старые друзья и старые враги объединены тревогой. У первых она окрашена надеждой, связанной со стремлением выйти из собственного, почти безнадежного положения. Вторые же опасаются мировой нестабильности, катаклизмов, связанных равно как с успехом, так и с неуспехом перестройки.