Русский разлом

Тотальное господство коммунистической пропаганды не смогло отменить переоценку в период между серединами 1970-х и 1980-х годов ценностей советскими людьми. Они не стали жертвой западной пропаганды, не поддерживали намерения диссидентов разрушить СССР, заменить социалистическую систему капиталистической, уничтожить советскую власть, но они и не верили в то, что коммунизм будет построен и что советское общество справедливее западного, предоставляет больше прав, возможностей и равные стартовые позиции. С началом «перестройки» эта убежденность советских людей в несправедливости советского общества вылилась в СМИ.

СМИ не столько создают результат, сколько его фиксируют. Потому что совпадение мнений создателя и потребителя информации значимее ее адекватности реальной действительности. Народ одобряет то, что соответствует его установкам, и не доверяет выходящему за пределы его понимания. Концентрируясь на чем-либо и ориентируясь на рейтинги своих продуктов, СМИ создают определенный спрос, который сами и удовлетворяют. И делают это до тех пор, пока читатели, зрители и слушатели не утомятся той или иной темой. Но до этого СМИ будут зеркально отражать заданный ими общественный интерес и транслировать его на уровне руководства страны. Оно, в свою очередь, оформляет запрос на социологические и иные исследования и оценки. Возникающая самоподдерживающаяся система замыкает круг. Государство вынуждено учитывать общественный интерес. Все это формирует виртуальную реальность и запросы через СМИ к властям, определяющие диапазоны их возможных маневров.

До момента перемещения общественного информационного запроса на изначально воспринимаемый немногими глобальный уровень политики в соответствие с реальным состоянием дел массмедиа и экспертное сообщество будут рисовать и навязывать искаженную картину мира обществу и государственной власти. Невзирая на это, она до определенного момента будет продолжать проводить адекватную обстановке политику. Общественное мнение может быть ей как помехой, так и подспорьем.

В СССР не было Интернета. Но и на Западе его не было тоже.

Телевидение в СССР было маломощным по количеству программ — страдало-таки излишней парадностью. Но информация — ее качество и подача на советском телевидении — была намного грамотней и профессиональней. Намного больше было количество, как это ни странно звучит, информации, чем сейчас.

Мы тонем в телепрограммах и сообщениях, но информации там нет, либо она подана в виде рекламы — идиотские сообщения о жизни звезд, бесконечные страшилки.

В этом плане в Китае работает не цензура, а регулирование, защита, построение «Великой Китайской стены» как защиты в информационном пространстве от внешних воздействий — это ключевая задача в противоборстве: доведение позитивной информации о Китае за его пределы и одновременно защита информационного поля от внешнего разлагающего воздействия. Можно было пойти двумя путями. Первый — запретить подключаться к Интернету. После окончания Второй мировой войны, когда коммунистические идеи были довольно популярны в Америке, в ней запретили продавать радиоприемники, способные принимать длинные волны советского радио. Американцы, если бы и хотели, не могли получать никакой информации из СССР. Они пошли по пути цензурирования. Китайцы тоже могли так сказать, что мы разрешим, например, только 20 млн подключиться к Интернету, а остальных не пустим. Они открыли двери, но не хаотического, а под контролем. Скандал с Google в 2010 году — проведение такой государственной политики, недопущение повторения опыта на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, блокирование попыток «цветной революции», развивавшейся по майданному варианту — палатки, студенты, которые жестко подавили и сделали выводы.

Перед руководством Китая стояла задача не допустить запуска такого антигосударственного механизма: оно открыло двери, но стало жестко контролировать те сегменты общества, которые могут стать угрозой национальной безопасности. Контроль был введен на государственном уровне и на уровне университетов.

После череды событий, начиная с Туниса, «цветные революции» практически полностью запускались и «раскачивали» государства Ближнего Востока и Восточной Европы информационно. Тунис был страной с высоким уровнем жизни и ситуацию раскатали только информационными средствами, прежде всего с помощью Интернета и социальных сетей.

Китайская стратегия административно-правового регулирования зон риска, в частности студенчества, оказалась правильной, когда на пекинский майдан вышли 150 человек, из которых 50 были сотрудниками американского посольства, 50 — западными журналистами и 50 — китайцами. Китайский опыт частично применяют в Белоруссии, и она дважды избежала «цветных» революций. Попытки осуществления государственного переворота там предпринимались системно и в большем объеме, чем на Украине. Но наличие жесткой центральной власти, принятие правильных и своевременных решений, в том числе нормативно-правовых, позволили избежать последствий.