Читаем Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование полностью

Оптика исторической поэтики позволяет увидеть в этом комплексе мотивов как элементы, характерные для эпохи реализма, так и преломление (либо предвосхищение) сентименталистских, романтических и модернистских репрезентаций времени и человеческого опыта. В этом отношении выводы, к которым подводит анализ этого историко-литературного материала, в целом подтверждая континуалистскую модель истории литературы, которую разрабатывал Веселовский, требуют от нас критической деконструкции таких привычных понятий, как «исторический контекст», «период» и «эпоха». Формальные ресурсы культуры получают новую жизнь в тот или иной период (опознаваемый именно в силу этой новизны как особый, то есть наполненный своим историческим содержанием) благодаря подспудной трансформации, частичной перестройке, в результате которой даже незначительное изменение оказывается чревато той неполнотой узнавания, которая необходима для того, чтобы преобразовать хронологическое время во время истории, выделить в нем «периоды» и «эпохи».

В отличие от фольклорных сюжетов, которыми прежде всего занимался Веселовский, сюжеты литературные стремятся подтвердить свою уникальность путем перестановки и исторического насыщения старых мотивов, а также рефлексируют о своем месте в истории и о природе исторического времени. В эпоху реализма укорененность в конкретной исторической действительности как будто ставится во главу угла, однако сама по себе историческая конкретность представляет собой лишь эффект сращенности, максимальной непрозрачности человеческого опыта. Текст, принимающий эту конкретность на веру, потерял бы литературность, стал бы «текстом для чтения» (в категориях Р. Барта). Поскольку реализм не просто свидетельствует о настоящем, а использует его как поле для борьбы с прошлым во имя будущего, он стремится явить действительность в его гетерогенности. Именно рефлексии о времени и служит мотив повторной роковой встречи, вокруг которого кристаллизуются как будто независимые сюжетные цепочки.

Эволюция реалистических сюжетов может быть прояснена только в свете меняющихся представлений об историческом времени. Построение историко-литературного нарратива требует в первую очередь выявления иерархии временных пластов, характерной для того или иного текста или жанра. Литература выдвигает разные формы синхронизации современного (то есть уже

синхронизированного) и прошлого, своего (то есть более интенсивно пережитого) и чужого опыта. История литературы – это прежде всего история меняющихся практик и типов синхронизации. Различные реализации мотива повторной встречи позволяют проследить, как соотносятся в человеческом переживании эти разновременные пласты и что сулят (что обещают, чем опасны) суггестивные образы, вторгающиеся в действительность Нового времени.

Сведения об авторах

Маргарита Вайсман (Margarita Vaysman) – доцент и заведующая кафедрой русского языка и литературы университета Сент-Эндрюс (Великобритания), MPhil, DPhil (Oxon), канд. филол. наук (2011), директор научно-исследовательского центра Centre for Russian, Soviet, Central and Eastern European Studies (St Andrews, 2017–2019), академический руководитель магистерской программы Global Social and Political Thought, автор книги «Self-Consciousness and the Novel: Nineteenth-Century Russian Metafiction» (Oxford: Legenda, 2021). Основные исследовательские интересы – литература и идеология, история идей, профессиональное соавторство мужчин и женщин в XIX веке, литературные репутации и слава.

Алексей Вдовин

 – доцент департамента истории и теории литературы факультета гуманитарных наук, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (Москва). Специалист по истории русской литературы, критики и эстетики середины XIX века, истории и теории литературного канона, истории литературного образования в России. Автор 50 научных статей, а также биографии «Н. А. Добролюбов: разночинец между духом и плотью» (М., 2017) в серии «Жизнь замечательных людей». Редактор изданий «Хрестоматийные тексты: русская педагогическая практика и литературный канон XIX века (Тарту, 2013, совместно с Р. Лейбовым) и «„Современник“ против „Москвитянина“: Литературно-критическая полемика первой половины 1850‐х годов» (СПб., 2015; совместно с К. Ю. Зубковым и А. С. Федотовым).

Белла Григорян (Bella Grigoryan) – ассоциированный профессор кафедры славянских языков и литератур Питтсбургского университета, США. Сфера ее интересов охватывает историю русской литературы XVIII–XIX веков, политической культуры и журналистики, а также историю чтения в Российской империи. Автор книги «Noble Subjects: The Russian Novel and the Gentry, 1762–1861» (Northern Illinois University Press, 2018).

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии