Русский романс. Неизвестное об известном

Ему – 37, ей – едва исполнилось 20. Он пишет ей романс-посвящение, в котором признание в любви буквально в каждой ноте. Но увы, она замужем за неким Офросимовым.

Екатерина Александровна Римская-Корсакова

Что остаётся? Только ждать пока Екатерина овдовеет, что и произошло в 1840 году, после чего Алябьев, продолжавший оставаться под полицейским надзором, обвенчался с ней в Троицком храме усадьбы Рязанцы Богородского уезда – усадьба принадлежала родной сестре Алябьева, Наталье Александровне Исленьевой, в которой несколько лет назад был открыт памятник автору «Соловья».

С подругой ему по-настоящему повезло – Екатерине и в голову не пришло сказать ему, что ты-де свою жизнь промотал, пропил, прокутил и ты больше никто, звать тебя никак и вообще я тебя знать не знаю и ведать не ведаю. Нет. Екатерина была великая душа-утешительница, она отлично понимала, какая доля выпала на долю её супругу.

И он был ей под стать, не огрубел, не озлобился, остался светлым и добрым человеком, настоящим христианином, как бы говорившим окружающим: ну что же поделать, если так сложилась моя судьба? Неужели она помешает мне обожать жизнь, радоваться мелочам, ценить каждое мгновение, каждый миг, в который я могу прикоснуться к клавишам, когда играются мои произведения? И пять лет, прожитых Алябьевым в Подмосковье (Рязанцы и Коломна) были весьма плодотворными для него – было написано около полусотни романсов и опера «Амалат-бек».

Старший Аксаков написал об Алябьеве – в конце концов ему всё-таки позволили жить в Москве – незадолго до его смерти: «Лета, болезни и несчастия остепенили его и сделали добрым и мягким. Это я видел из обращения его с людьми и вообще с бедным классом народа. Здесь добыл он где-то рояль и много занимается музыкой…».

Троицкая церковь в усадьбе Рязанцы Щёлковского района Московской области

До конца правления «неудобозабываемого», по выражению Герцена, Николая I, Алябьев не дожил – он умер в марте в 1851 года и был похоронен на кладбище московского Симонова монастыря.

Дом Алябьева в Москве на Новинском бульваре

А какие слова заслужил он от потомков?

«Любопытное было это дарование по душевной чуткости и соответствию запросам множества людских сердец, бившихся в тон алябьевским мелодиям… В нем уживались пестрота наблюдений ума и чем-то вроде “фельетониста от музыки”, с вниканием в запросы сердца своих современников».

Это пишет об Алябьеве известный сталинский «музыковед в штатском» Борис Асафьев. «Любопытное…» «Фельетонист от музыки»… Чувствуете – и сравните с отзывами Листа и Чайковского! – это столь характерное у «знатоков» снисходительно-барственное похлопывание по плечу композитора-дилетанта?

С таким определением могила Алябьева ну никак не могла попасть в список тех немногих и идейно, с точки зрения советской власти, правильных, что были перенесены на другие погосты из полностью уничтоженного в январе 1930 года вместе с большей частью кладбища Симонова монастыря. Она и не уцелела.

Памятник Алябьеву в Тобольске

Место, где она находилась, неизвестно даже приблизительно. И остаётся только надежда на то, что Москва, к которой автор «Соловья» был так привязан, когда-нибудь почтит его достойным памятником… Как это сделали в подмосковном селе Рязанцы и на родине Алябьева – в Тобольске.