Русский транзит-2 (Образ зверя)

- Как ты здесь оказался? - спросил Пашу Счастливчик, не отрывая глаз от водоема.- В самый последний момент. Если б не ты...- Тревога не покидала Крестовского: во-первых, злодей мог еще в любую секунду вынырнуть, чтобы все с той же улыбочкой, уже на пороге собственной гибели, торжествовать и праздновать победу, а во-вторых... А во-вторых, то страшное, что он всеми силами, смертельно рискуя и не жалея жизни, пытался эти сумасшедшие дни как-то предотвратить, все же произошло. Свершилось. Мутаген вошел в воду, как смертельный вирус в кровь. Да, можно было еще пытаться что-нибудь сделать: организовывать какие-то мероприятия по предотвращению распространения мутагена, но Юрьев-то прекрасно знал, что катастрофа уже произошла, что сотни, тысячи километров площадей вокруг города да и сам Питер через месяцы, а может, недели неизбежно станут мертвой пустыней. Уже сейчас, пока они стояли здесь, над карьером, грунтовые воды начали свою работу, все шире и дальше разнося смерть...

- Смотрите, смотрите! - прервал тяжелые думы Крестовского Ксюшин крик,

Из бурых глубин карьера в перламутровом воздушном пузыре вдруг всплыл на поверхность двухметровый белый медведь с раскрытой пастью, смотревший в небо остекленевшими глазами. Тут все повернулись к Юрьеву, потому что он протяжно вскрикнул и попятился назад. не сводя глаз с медведя...

Маленькая людоедка вышла из машины. Сорвав только часть своей злобы на испуганно молчавшем всю дорогу шофере, она решительно и нервно направилась

к курсантам, оживленно беседовавшим в сквере на скамейке.

- Почему я должна вас искать! - взорвалась она, смотря на их изумленные лица и ощущая внутри рвущейся по швам души своей что-то злобное и сладостно-мстительное.- Живо на разгрузку, бегом!

Курсанты с вытянувшимися лицами смотрели на людоедку. Не найдя никаких слов в свое оправдание, они встали и направились к контейнеру.

- И попробуйте мне только мебель поцарапать! Тогда уж я приложу все свои силы, чтобы ваши начальнички устроили вам сладкую жизнь!

Вы у меня из гальюнов вылезать не будете, уж я постараюсь!

Один из возмущенных курсантов хотел что-то ответить сверкавшей сумасшедшими глазами сумасбродке, но товарищ остановил его и от греха подальше утянул за собой к контейнеру: и правильно сделал. Скажи молодой человек сейчас хоть слово в ответ этой чокнутой бабе, она бы дикой кошкой прыгнула ему на грудь и загрызла б как пить дать, мща ему, несчастному, за все: за рухнувшие разом розовые мечты о высших сферах, за отставку мужа, за его отвратительную, погубившую ее прямолинейность...

- Дайте нам, пожалуйста, ключи от контейнера,- сказал один из курсантов деревянным голосом.

- Ключи тебе?! - возопила адмиральша, едва сдерживая себя и даже закрыв глаза, чтобы только не впиться в горло этому наглецу.- А это ты видел? - Она мгновенно соорудила своими маленькими пальцами внушительную фигу и ткнула ею снизу в нос курсанту, в изумлении вскинувшему к самому темени свои густые черные брови.- У вашего чертова адмирала ключи! У этого гнусного негодяя! - закричала она... и вдруг зарыдала, истекая целым водопадом горячих слез обиды, копившихся в ней эти полтора месяца после мужниной отставки.- Сбивайте замки,- только и сумела она выдавить из себя напоследок.

Плача навзрыд и при этом сладко страдая, она, то и дело падая грудью на перила и заламывая руки как героиня немого кино, медленно-медленно поднялась по лестнице в свою пустую квартиру и села посреди комнаты на табурет умирать.

"Сейчас они начнут вносить его пыльное барахло - эти ужасные кости и рога, и я умру. Сейчас втащат этого гадкого вонючего медведя, и у меня не выдержит сердце. Да-, оно разорвется, как только эти мальчики (Ах, им-то, молодым, что! У них, счастливых, еще все впереди!) внесут сюда эти гнусные резные табуретки с выжженными на них ее придурковатым адмиралом цветочками. О, подлец, подлец! Всю жизнь мою загубил он этим Заполярьем, этими невыносимыми снегами и вьюгами!"

- Куда заносить? - Услышала людоедка робкий голос одного из курсантов.

Нет, сил отвечать у нее уже не было, и она, лишь махнув рукой - а, мол, куда хотите,- вновь неудержимо зарыдала. Она рыдала, размазывая краску по лицу и уже ничего перед собой не видя, а они все несли и несли, со скрипом громоздили одно на другое... Вот уже топот сапог и натужное кряхтение стало доноситься из соседней комнаты: там опять что двигали, тяжело опускали на пол и со звоном переставляли... Во всем этом движении и гулком тяжелом звуке опускаемых на пол вещей было что-то нереальное, выдуманное и потому подозрительное.

Выплакав почти до дна все свои горькие обиды и боль унижения, людоедка тыльной стороной ладони стерла с лица влагу и раскрыла красные с распухшими веками глаза.