Русский транзит-2 (Образ зверя)

- Помнишь ту охоту на Архипелаге? Твой медведь...-Николай Алексеевич накинул на плечи шерстяной плед.-Холодно, а камин не зажигаю: сквозняк по нему гуляет - свистит, как реактивная турбина. Я ведь камин внизу в гостиной сначала задумывал, как в английских замках, а потом "Африкой" загорелся, и все жилые помещения пришлось на втором этаже делать. Теперь иной раз так сифонит бензином, что хоть святых выноси,- внизу-то гараж временно. Вот поправлюсь, займусь трубой: надо на первом этаже заделать ее.- Он сидел на диване, зябко кутаясь в плед. Потом вдруг заговорил быстрым приглушенным голосом, как-то пронзительно и беззащитно глядя Юрьеву прямо в глаза: - Толя, я устал делать деньги, устал так жить. Не хочу больше, хочу уйти... и не могу. Такое ощущение, что не я их кручу, а они меня. Думал по-хорошему выйти из игры, ан нет, не пускают.

- Кто, Коля, не пускает?

- Юрьев, мне уже не вырваться, никак... Оборвав Колину фразу, в кабинет стремительно вошел Леонид Михайлович со шприцем в руке и внимательно посмотрел на Юрьева.

После того как врач, сделав укол и почти насильно уложив Николая Алексеевича в постель, немного успокоился, Юрьев рассказал им про свою беду: все то, что он слышал от жены и что видел сам, и о сне Ирины, и о слепой старушке. Рассказал он вкратце и о своих рабочих делах: об экспертизе, о директоре, который неожиданно посулил ему завлабство, и о молодых деловых людях, пообещавших ему крупные неприятности, если только он не выполнит их условий.

Коля с Леонидом Михайловичем, не перебивая, внимательно слушали Юрьева. Когда он закончил, Николай Алексеевич надолго задумался. Казалось даже, что он забыл о собственной болезни.

И вдруг он начал действовать: позвонил кому-то из своих людей, передал ему данные Игоря, потом позвонил в Управление внутренних дел и сказал секретарю одного из самых высоких чинов, чтобы тот, как только появится его хозяин, попросил его немедленно связаться с ним, Николаем Алексеевичем, по весьма срочному и важному делу.

Он также вызвал к себе одного из своих охранников, приятно сочетавшего в себе интеллигентность и атлетизм, в котором Юрьев узнал своего архипелагского спасителя - Марселя.

- Марсель - моя правая рука теперь. Толя, ты помнишь его?

- Как же не помнить спасителя?! Я теперь по гроб жизни в должниках у него,-сказал Юрьев, радостно пожимая руку приветливо улыбающемуся Марселю. Юрьев еще там, в тундре, отметил, что Марсель - нешумный и очень понятливый человек.

- Толя, Марсель поедет с тобой и поможет тебе отыскать Игоря, если, конечно, я и мои люди не найдем его раньше. Не беспокойся, все будет хорошо.Николай Алексеевич говорил уверенно и спокойно.- Хорошо, что вспомнил обо мне и зашел. А о том акте подумай. Все же старик предлагает тебе завлаба. Это ведь, Толя, только начало. Подумай все же хорошенько. А насчет тех посетителей не бес. покойся. Думаю, я их вычислю. Они тебя не тронут. С другой стороны, и ты пойми их, ведь в это дело, судя по всему, вложены деньги, и немалые. Пойми, Толя, никто из здравомыслящих людей теперь не отдаст своих денег. Времена голого энтузиазма миновали, настали дикие времена первоначальных накоплений или, как там у творца "Капитала", помнишь? Идет естественный отбор, и тут уж ничего не поделаешь.

Николаем Алексеевичем вновь занялся нахмуренный Леонид Михайлович, а Марсель вежливо попросил Юрьева немного подождать, пока он соберется в дорогу

Юрьев спустился в "Африку", которая занимала почти весь первый этаж дома, за исключением овальной гостиной и гаража, и представляла из себя внутренний дворик под стеклянной крышей. Крыша была раздвинута, и мелкий теплый дождь падал на тропические пальмы, бамбуковые деревья и гигантские цветы. В большой клетке мрачно скучал попугай. В саду на небольшой мраморной площадке стояли плетеный столик и несколько кресел, здесь же находился круглый бассейн с бирюзовой водой.

"Ну в точности по заветам адмирала! - вспомнил Юрьев свой северный вояж.Прямо как в Гонолулу",- почему-то заключил он, хотя ни в Гонолулу, ни где-либо дальше Твери (если исключить, конечно, путешествие за Полярный круг) он пока не был.

Стены внутреннего двора, этой игрушечной копии какого-нибудь африканского национального парка, были украшены орнаментом в стиле Матисса, показавшимся Юрьеву неуместным под сереньким питерским дождем. Он прислонился к стене, чтобы смотреть на бирюзовую воду бассейна, которая покрылась мельчайшей паутиной дождя. Странно, но стены внутреннего двора были сложены из какого-то мягкого материала. (Пенопласта?) Юрьев постучал по стене кулаком.

- Вы что там стучите? - Из зарослей каких-то широколиственных растений, сверкая широко распахнутыми глазами, вышел белозубо улыбающийся Марсель.

- Проверяю на прочность эту твердыню.- Юрьев шагнул навстречу Марселю.

- Можно ехать. Думаю, сегодня же кое-что узнаем о вашем сыне, а может, и найдем его Все будет хорошо, уверяю вас!

- Вашими бы устами.