Русский царь Иосиф Сталин. Всё могло быть иначе

К очернению и забвению имени Гордея Ивановича в послевоенные годы приложили недобросовестную руку бывшие его подчиненные из армейских военачальников: дважды Герой Советского Союза главнокомандующий Ракетными войсками стратегичесокго назначения, заместитель министра обороны СССР Маршал Советского Союза Н. Крылов (в 1941 г.— гене-рал-майор, начальник штаба Отдельной Приморской армии); Герой Советского Союза, генерал армии И. Петров (в 1941 г. — генерал-майор, командующий ОПА); Герой Советского Союза вице-адмирал Н. Кулаков (в 1941 г.— контр-адмирал, член Военного совета, начальник политуправления ЧФ); дважды Герой Советского Союза генерал армии П. Батов. Происходило это игнорирование боевого товарища при безучастном созерцании со стороны бывшего командующего Черноморским флотом, Героя Советского Союза адмирала Ф. Октябрьского (псевд., наст.: Иванов).

Все эти военачальники виновны в трагедии главной базы Черноморского флота — Севастополя и потере Крыма. Тот же Батов, командуя на Ишуньских выстотах группой войск, так бездарно организовал оборону, что подчиненные ему корпуса были смяты намного меньшим количеством германских войск. И, гонимые противником, — гнали аж 85 км, через Симферополь — стали приходить в себя лишь в Бахчисарае...

Пожалуй, не смогли оговорить его только два человека: Маршал Советского Союза, пониженный до полковника за катастрофу Крыма Григорий Иванович Кулик, расстрелянный в 1947 году и армейский комиссар 1-го ранга, пониженный до бригадного комиссара Лев Захарович Мехлис, умерший в 1953 году.

Сложилось так, что после войны все военачальники Крым-фронта, наказанные Сталиным, лизоблюдничая перед новым Первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым, всячески ухищрялись в разоблачении культа личности Сталина на XX съезде КПСС. Затем, после свержения Хрущева, они не менее успешно холуй-ничали во времена брежневщины. А вот Гордей Иванович, не умея обливать товарищей грязью, как-то остался на обочине. Этим и воспользовались продажные генералы, повесив ответственность за Крымскую кампанию 1941—42 годов на него.

Я не стал объяснять все эти нюансы, сказав пожилому собеседнику о том, что Гордей Иванович Левченко был откомандирован на Балтийский флот, где плодотворно работал командиром военно-морских баз. Впоследствии нарком ВМФ подал на имя Сталина рапорт о восстановлении Левченко в звании и в должности. Последовательно он стал контр-адмиралом, затем вице-адмиралом и в 1944 — адмиралом. Послевоенные годы он занимал должность заместителя командующего Военно-Морским флотом по боевой подготовке. В 1958 году его освободили от занимаемой должности; в 1960-м уволили в отставку.

То же можно сказать и о генералах. С годами они были восстановлены в звании, занимали ответственные посты в Советской армии; особо высокую должность впоследствии достиг генерал армии Павел Иванович Батов, став начальником штаба Объединенных вооруженных сил государств— участников Варшавского Договора.

На что генерал-фельдмаршал отреагировал на первый взгляд странным вопросом: «Удивительно, почему Сталин за такое поражение в Крыму не расстрелял их?».

— Об этом, наверное, следует спросить у Сталина.

Манштейн улыбнулся и сказал:

— Вы, наверное, достаточно хорошо осведомлены о моем дальнейшем служебном пути в годы войны. Война, конечно, тяжелое дело, хотя мне грех жаловаться. Но всю чудовищность и трагедию войны я осознал тогда, когда мне довелось похоронить своего собственного сына. Моему Гере Эриху, лейтенанту 51-го танкового гренадерского полка было 20 лет. Не буду от вас скрывать, что до вас я знал одного представителя, который обещал, что его могила на берегу озера Ильмень будет ухожена...

После этого он умолк, мы выпили поданный служанкой кофе. И все-таки я спросил, почему он не перевез останки сына в Германию еще тогда, ведь ему позволяла его должность, к тому же он имел и личный самолет.

Манштейн тяжело вздохнул, а потом сказал: «Вы непонятливый или только притворяетесь? Да, я мог это сделать. Но кто перевезет других павших, таких же мальчишек-лейтенантов?»

...Манштейн долго рассказывал о боях, в которых ему приходилось участвовать. Была ли в этом потребность выговориться или он чувствовал себя обязанным делать это? Его речь была спокойной, и держался он с достоинством. Иногда в его рассказе проскальзывали нотки разочарования... Он вспомнил время командования группой армий «Дон», как ему было поручено спасение окруженной 6-й армии генерал-фельдмаршала Паулюса в районе Сталинграда... Вот он в подробностях припоминает как восстанавливал положение на Южном секторе Восточного фронта. То был сложный период в его жизни. Еще до середины ноября 1942 года Манштейн сообщал начальнику генштаба сухопутных войск Цейтцлеру, что б-й армии следует разрешить начать прорыв из окружения, но Гитлер запретил об этом даже говорить. А генерал-фельдмаршалу в результате предстояло решить три нелегкие задачи:

— восстановить линию фронта, от которой практически ничего не осталось;