Русский вираж. Куда идет Россия?

Подчеркнем еще одну важную деталь. У человека, занимающего высочайший в России государственный пост, неизбежно появляется ощущение «здесь всё мое». Безусловно, есть оно и у Путина, но отличие Путина в том, что он не воспринимает это «всё» как свои личные игрушки. Он ассоциирует себя с государством, с государственными интересами. Он чувствует, что поставлен на это место, чтобы приумножать богатство страны, а не набивать свои карманы. Перед ним был Ельцин со своим кланом, который как раз занимался собственным обогащением.

Путин не хочет идти этой дорогой — поэтому ничего не слышно о дочерях Путина, о счетах и драгоценностях жены Путина. Даже двоюродный брат Путина всегда занимал какие-то непонятные должности и в конечном итоге оказывался по большому счету «не при делах». Мы не видим, чтобы сам президент был особо к чему-то склонен в личном плане. Он достаточно аскетичен. По крайней мере то, что показывали народу по телевизору — вроде завтрака в президентской резиденции, с трогательно укрытым целлофаном творожком из холодильника и недопитой бутылкой кефира, — вызывало желание президента приютить и накормить.

Другое дело — друзья Путина и пресловутый кооператив «Озеро». Вообще, почти у каждого политического деятеля в любой стране мира есть некий круг приближенных, который занимается финансами. Есть такие люди и у Путина. Однако даже здесь мы видим, что интересы остальных участников не сильно ущемлены. Яркий пример: кто больше всех получил, когда свалили ЮКОС? Отнюдь не кооператив «Озеро». Никто не переходил дорогу бизнесу Михаила Прохорова, Алишера Усманова или Михаила Фридмана. Не было такого, что устроил тот же Янукович, который без особых раздумий грабил то, что нравилось.

Поэтому, когда говорят, что кто-то Путину носит чемоданы денег, — это даже не смешно. Понятно, что каждый судит по себе: «Сяду на должность, буду брать взятки». Но в данном случае работает совершенно иная психология, совершенно другой тип мышления. Мало того, у Путина еще и специфическое чувство юмора — он ведь заставил всех, кого мог, по большому счету заплатить налог на «принесенное ветром» богатство строительством олимпийских объектов в Сочи. Расходы бюджета на Олимпиаду составили меньше половины итоговой суммы — а в остальном «помогли» олигархи.

Воспитание единства

Национализация правящего класса вполне укладывается в парадигму третьего срока Путина. Если элита недостаточно патриотична, это нужно исправить. Нельзя заставить быть патриотами, но можно уничтожить саму возможность быть непатриотами и связывать свою политическую и личную жизнь с другой страной.

То же самое касается коррупции. Мы видим, что бороться с коррупцией 1990-х, 2000-х годов или медведевского периода Путин не стал. И Сердюков гуляет на свободе, и его подруга, и подмосковный прокурор. Но, похоже, была поставлена задача отсечь новое поколение российских политиков от коррупции. Со старыми разбираться не стали, они уже потеряны, а тут неизбежно начнется передел собственности, суды, пересмотр результатов приватизации, и все это может плохо кончиться. А вот новое поколение, молодое, нужно сразу уберечь от коррупции.

Как это сделать? В первую очередь, отсекать чисто юридически и финансово: повышать зарплаты, увеличивать наказание за нарушения при подаче деклараций, запрещать иметь счета и собственность за границей, упирать на то, что дети должны учиться в России, и т. п. И, похоже, практически весь кремлевский истеблишмент во главе с Путиным стал прикладывать очень большие усилия к изменению морали.

Аморально стало быть взяточником. Десять или даже пять лет назад отношение к взяточникам было просто как к людям, которые отлично устроились в жизни: пошел на госслужбу, там такие распилы, такие откаты… Взятка в принципе никогда не считалась в российской общественной морали серьезным преступлением — к ней относились скорее как к смазочному веществу для механизма государственной власти.

Сейчас появляется поколение российских чиновников, для многих из которых госслужба является действительно серьезным делом, полем для карьерного роста, то есть они становятся более европейскими в этом смысле. И попадаться на взятках как-то уже и неудобно. Такая задача была поставлена, ее в свое время сформулировал глава президентской администрации Сергей Иванов: изменить мораль в обществе таким образом, чтобы взятка была делом грязным. И отношение к госслужбе стало меняться — это уже не просто хлебное место, где можно набить карманы и через пару лет уйти оттуда.

Министром обороны стал Сергей Шойгу, появились молодые офицеры, пошли деньги в ВПК. Если раньше ракеты падали и это вызывало смех — мол, чего еще можно ожидать! — то теперь, если ракета падает, это профессиональная трагедия. Люди стараются работать лучше — то есть появились настроения, напоминающие, если угодно, энтузиазм 1930–40-х годов, когда граждане были искренне нацелены на то, чтобы сделать лучше для государства.