«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

15—16 марта 1918 г. в Лондоне состоялась конференция премьер-министров и министров иностранных дел Великобритании, Франции и Италии (США воздержались), на которой была принята декларация о непризнании Брестского договора. Обсуждая проблемы интервенции на Дальнем Востоке и Севере России и делая при этом ставку на враждебные большевистскому правительству силы, державы Антанты взяли курс на широкое вмешательство во внутренние дела советского государства. Первые воинские части стран Согласия появились на российской территории в начале весны 1918 г. И если в апреле 1918 г. Япония при фактической поддержке Великобритании и Франции предприняла открытую интервенцию на Дальнем Востоке, то высадка британских войск в Мурманске была согласована с местной советской администрацией накануне подписания Брестского договора и обосновывалась защитой этого важнейшего порта от немцев.

Интервенция «на базе взаимных интересов»

После ратификации Брест-Литовского договора, развеявшей надежды союзников на то, что Россия останется в войне, союзное Верховное командование решило открыть новый фронт в России, запросив Москву о праве разместить японские наземные войска с поддержкой союзников. Эти предложения были направлены одновременно наркому по военным делам Л. Д. Троцкому и членам Московских центров. Троцкий проинформировал военных атташе союзников о своей позиции в начале апреля 1918 г. в устной ноте, потребовав на нее письменного ответа. В ноте говорилось, что его правительство принимает предложение при условии, что войска будут действительно союзнические (то есть не исключительно японские), что это будет чисто военное предприятие, иностранные войска не будут вмешиваться в российские внутренние дела и что в ответ на это разрешение союзники окажут помощь в организации Красной армии. «Союз возрождения России», со своей стороны, соглашался на высадку союзников при условии, что в результате итогового мирного соглашения Россия не понесет территориальных потерь и что иностранные силы не будут вмешиваться в российские внутренние дела. Представитель союзников счел эти условия приемлемыми[210]

.

5 апреля 1918 г. ограниченный контингент сил Японии высадился во Владивостоке (позднее, с началом интервенции численность японцев возросла до 70 тыс. человек), за ними последовали американские, британские, французские и итальянские соединения. Однако после провала наступления германцев во Франции вопрос об открытии второго Восточного фронта сошел с повестки дня.

С середины марта начал муссироваться второй интервенционный план, совместного выступления союзников, при условии сохранения целостности и независимости России и соглашения с советской властью, то есть план Садуля, Робинса и Локкарта[211]. «Намеки» на этот исходивший из России план появился в западноевропейской прессе. Так, 18 марта 1918 г. петроградский корреспондент Daily Telegraph

сообщал: союзная интервенция, не означавшая господства союзников и оккупацию территории России, будет встречена там радостно. Россия еще могла бы сопротивляться, и если большевики предпримут какое-либо военное усилие, кооперация между ними и союзниками на базе взаимных интересов будет весьма полезна, однако говорить о существовании союза между большевистским и союзными правительствами невозможно. Чтобы встретить понимание России, необходимы были, по мнению автора, решительные действия всех союзников, а не изолированное японское выступление. Либеральная британская газета Daily News 20 марта писала о том, что все действия союзников должны быть предприняты только с согласия русского правительства и с целью защиты прав русского народа.