Русско-японская война 1904—1905 гг.

К 8 часам утра весь Тюренченский участок был очищен; генерал-майор Кашталинский устраивал войска на новой позиции – за рекой Хантуходза. Генерал-лейтенант Засулич, прибывший утром на Тюренченский участок, убедился, что через р. Эйхо переходят превосходные силы японцев, и распорядился об отступлении разбросанных частей Восточного отряда.

Позиция у Потетынзы была очищена нами часом позже, в 9 час. утра. Ко времени серьезной атаки ее с фронта части японской гвардии обошли правый фланг в направлении на Магу, части 12-й дивизии начали переправляться через р. Эйхо в охват левого фланга; связь с Тюренченским отрядом была утрачена, колесная дорога в Чингоу захвачена японцами. 22-му полку пришлось отходить горами, без путей. Такое движение под натиском противника всегда ведет к крайнему утомлению и быстрому расстройству войск. Орудия и часть обоза I разряда, для отступления которых не имелось колесных путей, пришлось бросить. Управление боем отступавших широким фронтом рот в этих трудных условиях утратилось. В двенадцатом часу в северной оконечности долины Лаофангоу стали собираться истомленные движением по горам части и до 12 час. 40 мин. дня задержали здесь авангард 12-й японской дивизии, после чего вышли несколькими колоннами на этапную дорогу.

Около 10 часов утра началось отступление общего резерва и Саходзинского отряда. К 2 часам дня они благополучно отошли к перекрестку у Лаходена, где на этапную дорогу выходили пути от Чингоу и Тюренчена. Чтобы облегчить отступление сражавшихся полков, на высоту 84,1, к востоку от Хаматана, был выдвинут 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк (два батальона с 8 пешими орудиями). Эта позиция, с крутыми скатами перед фронтом, представляла те невыгоды, что не преграждала непосредственно ни дорогу от Чингоу, ни дорогу от Тюренчена, и, таким образом, обход ее обоих флангов не встречал никаких затруднений. Несмотря на то, что уже в полдень получились сведения о появлении противника в долине Лаофангоу, мер для обороны, или хотя бы только разведки на этом направлении, принято не было.

Перейдя Ялу в 9-м часу утра, 2-я японская дивизия остановилась перед позицией, занятой 12-м Восточно-Сибирским полком за р. Хантуходзой, выжидая прибытия артиллерии, переправа которой через Эйхо задержалась, и результатов охвата нашего левого фланга. Тем временем гвардия медленно продвигалась к высоте 84,1 через Сяолуфан, а 12-я дивизия по долине Лаофангоу грозила отрезать наши сообщения.

Генерал-майор Кашталинский, не понуждаемый к тому атакой на фронте и располагая лишь смутными донесениями об угрозе левому флангу, задержал 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк на р. Хантуходза слишком долго – до 2 часов дня. При отступлении полк обстреливался слева и, выдержав несколько японских атак, обогнул с юго-запада высоту 84,1; около 3 часов дня полк прошел перекресток у Хаматана, где был обстрелян головной ротой 12-й дивизии; являлся вопрос, как пройдет тот же перекресток артиллерия и 11-й полк; но в 12-м полку потери достигали 40 %, из 12 ротных командиров выбыло 10, полк представлял только носильщиков с ранеными и уже не мог прикрыть прохождение опасного перекрестка последующими частями.

Двинувшиеся за полком орудия и пулеметная рота не успели уже проскользнуть в Хаматан. Под огнем японской роты они потеряли лошадей, снялись с передков и погибли здесь, задерживая своим огнем развертывание 12-й дивизии.

11-й Восточно-Сибирский полк, выжидая отход всех раненых 12-го полка, задержался на своей позиции слишком долго – до 5 часов дня. К этому времени уже правый его фланг был охвачен и откинут к «холму бритве», почти отвесные скаты которого препятствовали отступлению. Левый фланг был охвачен большими силами, и японцы, к которым батареи уже прибыли, появились вблизи перевала у Хаматана, через который лежал единственный путь отступления.

Командир 11-го полка, полковник Лайминг, решил пробиться штыками. К штурмовой колонне примкнул хор музыки, рота со знаменем, и команда нестроевых с перевязочного пункта. Поддерживаемая огнем орудий, прислуга которых еще не была перебита, под звуки полкового марша, под ужасным перекрестным огнем колонна прорвалась – японцы не приняли штыкового удара. За ротами, провожаемыми сильным огнем, двинулось все живое; несколько уцелевших артиллеристов, расстреляв последние патроны и разбросав прицелы и затворы, пробрались на этапную дорогу прямо горами.

В этом бою мы потеряли 63 офицера и 2718 нижних чинов и оставили на поле сражения 21 орудие и 8 пулеметов. Потери японцев – около 1000 человек.

Арьергард наш, составленный из не участвовавших в бою частей, отходил по этапной дороге в полном порядке. Но надорванные боем части перемешались с обозом, двигавшимся в полном беспорядке; создалось весьма тревожное настроение, и ночью, под влиянием слухов о появлении японской конницы, на этапной дороге к Фын-Хуан-Чену произошел целый ряд ложных тревог, со стрельбой во все стороны, скачкой обоза и т. д.; слухами в тылу размеры нашего поражения были значительно усилены.