Читаем Русско-японская война 1904—1905 гг. полностью

Армия на театре войны связывалась с нашими внутренними губерниями одной железнодорожной колеей

, протягивавшейся от Сызрани до Ляояна на 6968 верст. На большинстве железных дорог, составлявших этот путь, движение было открыто только недавно; Китайская Восточная железная дорога не была вполне закончена. Окончание вчерне Кругобайкальской железной дороги ожидалось лишь к осени 1904 года; до того времени приходилось переправлять войска и грузы через озеро Байкал; во время навигации такая переправа не вызывала затруднений, так как на Байкале, кроме многих пароходов и барж, имелся ледокол «Байкал», который мог сразу поднять до 28 груженых вагонов и, сверх того, до 2300 человек, и в сутки успевал сделать до 2 1/2 полных рейсов. Но с конца декабря до середины апреля озеро сковывается таким прочным льдом, что самые сильные ледоколы не могут двигаться, и навигация прекращается. Таким образом, непосредственно за объявлением войны пришлось довольствоваться гужевой перевозкой грузов; войска двигались через Байкал походным порядком, весь путь в 42 версты – в 1 переход. Так как Забайкальская и Китайская восточная дороги имели слишком мало подвижного состава, чтобы справиться с предъявляемыми перевозками, то, преодолевая громадные препятствия, по льду озера Байкал уложили рельсовый путь, и по нему перекатили 20 паровозов в разобранном виде, и 2310 вагонов.

С началом войны закипела работа по усилению нашей коммуникационной линии. Самым слабым участком ее являлась Забайкальская железная дорога, которая к началу войны могла пропускать не более 5 пар поездов в сутки, из них 1 поезд нужен был для хозяйственных нужд самой дороги, 1 почтово-пассажирский, и для перевозки войск и грузов предоставлялось не более трех поездов; фактически проходило около двух. К июлю 1904 года удалось усилить пропускную способность дороги до 12 пар поездов, из коих 7–8 было воинских. К октябрю, уложив новые разъезды, развив станции, водоснабжение, телеграф, мастерские, удалось довести пропускную способность до 16 1/2 пары – из них 10 пар воинских поездов. Суровая зима и недостаток исправных паровозов вызвали большие закупорки в движении, которое пришло в норму только к весне. Наконец, к концу войны (август 1905 года), устроив новые разъезды и уложив 48 верст второго пути на наиболее трудных горных участках, пропускную способность дороги удалось довести до 20 пар; в сутки можно было пропускать 12–14 воинских поездов. Всего в течение 20 месяцев по Великому Сибирскому пути проследовало в Маньчжурию 1 300 000 людей, 230 000 лошадей и 58 миллионов пудов груза.

Длительный 30-дневный переезд по железной дороге, с запозданиями против расписания, доходившими до 39 суток, отзывался несомненно вредно на подготовке частей к бою. Войсковая жизнь выходила из колеи; занятия по пути не всегда организовались должным образом.

Разрушение железной дороги, на головных станциях которой накапливалась наша армия, несомненно представляло крайне заманчивую цель для японцев, которые и сделали к тому целый ряд попыток. Для охраны железной дороги в пределах Маньчжурии существовал уже в мирное время Заамурский округ пограничной стражи, состоявшей из 55 рот, 55 сотен и 7 1/2 батарей; часть стражи – линейные отряды – была разбита мелкими частями по железной дороге, размещалась в усиленных оборонительными стенками казармах и несла охранительную службу; другая часть представляла резервные отряды, сосредоточенные в более важных пунктах для предупреждения нападения крупных партий, для выручки линейных отрядов и для дальнего освещения местности. В течение войны охрана усиливалась за счет войск, и во время Мукденского сражения в среднем на версту железной дороги в Маньчжурии приходилось 28 человек (всего свыше 50 тысяч человек). Японцам за все время войны удались только два покушения на мосты близ Хайчена и около Куанчендзы; впрочем, причиненные незначительные повреждения были исправлены в несколько часов.

Охрана продолжалась по всему Сибирскому пути вплоть до Волжского моста, но по мере удаления от театра действий становилась реже, – группируясь только у особенно значительных сооружений; на версту дороги приходилось в среднем по 2–3 человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное