Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Однако надзор, установленный за этой железной дорогой, далеко не всегда был эффективен. В сентябре 1904 г. Департаменту полиции стало известно, что «японским правительством был командирован в Россию для осмотра железных дорог агент, которому удалось подробно осмотреть Сибирскую железную дорогу вплоть до Байкала»[111]. Имя этого агента так и осталось нераскрытым, и, по свидетельству очевидца, японцы продолжали более или менее свободно наблюдать за переброской войск «на многих станциях Сибирской железной дороги»[112]

. В марте 1904 г., по просьбе японского посланника в США, американский госсекретарь Джон Хэй (J. Hay) поручил послу в Петербурге Маккормику (R. McCormick) похлопотать перед российскими властями об облегчении возвращения на родину 40 тысячам японцам, проживавшим в Сибири[113].

На юге России контрразведчикам удалось выйти на след бывшего японского консула в Одессе Ижима Каметаро. Если верить газете «Одесские новости», которая в свою очередь ссылалась на лицо, «близко стоявшее к японскому консульству в Одессе», еще до начала русско-японской войны Ижима имел тайных информаторов в Турции, Персии, Сербии, Болгарии и на Кавказе и вообще демонстрировал повышенный интерес к политике России на Балканах[114]

. С началом войны по распоряжению министра Дз. Комура вместе с другими сотрудниками консульства он покинул Россию и перебрался в Вену, где, по данным Департамента полиции, возглавил один из центров японской «разведочной службы» с агентурой в Харькове, Львове и Одессе[115]. Несмотря на предпринятые усилия, поиски агентов бывшего консула в Харькове и Львове успехом не увенчались, зато одного из его одесских информаторов, японца То-гаси Киичи, обезвредить удалось, что также следует занести в актив российской контрразведки. На след Тогаси, слуги Ижима, который официально оставался в Одессе для присмотра за имуществом консульства, Департамент полиции вывело одно из его донесений в Вену, перехваченное почтовой цензурой в мае 1904 г. В результате последующего «особого бдительного» наблюдения за Тогаси и его корреспонденцией в июне – июле было задержано еще четыре его донесения со сведениями о мобилизации и передвижениях русских войск, а также о подготовке японцами «злоумышлений» на Балтийском и Черноморском морях[116]

. 31 июля 1904 г. Тогаси был арестован и, несмотря на попытку заступничества со стороны американского консула, выдворен из России.

Другие агенты Ижима на юге России – британский журналист Маккена (McKenna) и некий французский профессор, постоянно живший в Одессе, завербованные им незадолго до начала войны, – до 1905 г. оставались русской контрразведке не известны. По свидетельству историка Ч. Инаба, в эти годы они передали японцам много ценной информации о русском Черноморском флоте, а также о кораблях Добровольного флота, включенных в состав 2-й Тихоокеанской эскадры[117]. На протяжении всей войны Департамент полиции оставался в полном неведении и относительно других, действовавших в России секретных сотрудников японских дипломатов, которые работали в Западной Европе (на сведения одного из таких тайных информаторов летом 1904 г. в своей переписке ссылался посол Японии в Париже Мотоно[118]

).

Интересны обстоятельства, при которых в Донской области был обезврежен австрийский авантюрист Т.В. фон-Подоски, еще в 1890-е годы предлагавший себя в «сотрудники» русским, австрийским, а позднее – германским и японским разведывательным органам. 27 сентября 1904 г. Главный штаб сообщил в Департамент полиции о том, что в Вене появился некто из Таганрога, передавший японскому посланнику Макино сведения о мобилизации 4-й Донской казачьей дивизии, которые в копии и прилагались[119]. Но не прошло и недели, как на Фонтанке было получено донесение начальника Донского областного жандармского управления по Таганрогскому округу, в котором было указано имя и подробности «разработки» этого незадачливого шпиона, слежка за которым, как оказалось, велась уже с июля этого года. В результате через подставных лиц Подоски получил от российских контрразведчиков и отвез в Вену документы, которые действительно касались казачьей мобилизации, но были подготовлены окружным воинским начальником и никаких настоящих секретов, понятно, не содержали[120]. За тем же, что и Подоски, занятием в Екатеринославе были задержаны два других австрийца, которые и действовали по похожей схеме – от подкупленных писарей здешнего воинского начальника они получали сведения о ходе мобилизации, которые через Австрию пересылали в Японию.