Русское дворянство и его выдающиеся представители

Преимущественное право на государственную службу предоставлялось именно дворянам (имелось в виду главным образом потомственное поместное дворянство). Это право, во-первых, проявлялось в льготных условиях самого поступления на службу и, во-вторых, в более быстром продвижении по рангам. Ставка на дворян учитывала не только значение дворянства как социальной опоры самодержавия, но также его более высокий в целом образовательный уровень (дворянам было легче получить образование) и имущественную обеспеченность. Последнее было важно ввиду сравнительно низкого материального вознаграждения за государственную службу, которая считалась сословной обязанностью дворянства.

Табель о рангах предусматривала возможность поступления на государственную службу и представителей других свободных сословий с получением соответствующих классных чинов. Но такая возможность рассматривалась как исключительная и в значительной мере вынужденная: «…которые дослужатся до обер-офицерства не из дворян, то когда кто получит вышеписанный чин, оный суть дворянин». Хотя это и являлось различием между знатными фамилиями и выслужившимися дворянами, тем не менее перед лицом государства в своих правах они не разнились.

Своих сотрудников Петр I часто выбирал из людей незнатного происхождения либо из иностранцев, которых он привлекал на службу. Такими были президент Военной коллегии генерал-фельдмаршал и светлейший князь А. Д. Меншиков, генерал-прокурор Г1. И. Ягужинский, вице-канцлер барон П. П. Шафиров, Я. В. Брюс, А. Вейде и др. Для возвышения своих сотрудников Петр добивался от германского императора присвоения им титулов князя и графа Священной Римской империи, сам возвел А. Д. Меншикова в княжеский титул и учредил в России титулы графа и барона. Но среди сподвижников Петра I сохранилось и много представителей старинной знати: Б. II. Шереметев, ставший графом и генерал-фельдмаршалом, князья Дмитрий и Михаил Голицыны, князь Я. Ф. Долгоруков и князь Н. И. Репнин, братья царицы Марфы — графы Ф. М. Апраксин (генерал-адмирал) и П. М. Апраксин.

Начиная с Петра I принцип происхождения был заменен принципом личной выслуги. Монарх стоял на вершине пирамиды чинов, и критерии продвижения по служебной лестнице полностью стали зависеть от него. Не происхождение, а заслуги перед царем и государством стали основой для возвышения по службе. Сам же принцип личной выслуги усилил власть самодержавия над дворянством. Петр I подтверждал, что «никому, кроме нас и других коронованных глав, не принадлежит, кого в дворянское достоинство гербом и печатью пожаловать».

В большинстве европейских государств служба монарху была привилегией членов феодального сословия. В России она стала для них обязанностью. Фактически в петровское время это была служба пожизненная. Табель о рангах увеличивала служебное бремя для представителей дворянского класса, дополнив его еще и обязанностью учиться. Поэтому в целом новый закон усиливал бюрократизацию самого правящего класса России, что нашло отражение в статьях, подчеркивавших преимущество рангов и чинов, получаемых за государственную службу, а также определявших порядок предоставления дворянского достоинства за службу в армии и гражданских учреждениях.

Из представления о том, что наиболее присущее дворянину занятие — служба офицером, закономерно вытекал вывод, что каждый офицер должен быть дворянином, поскольку уже по своей социальной роли он занимает «дворянское» место в обществе. Возведение в дворянство стало наиболее естественной наградой за службу.

Дворянство при Петре I начало именоваться иностранным словом «шляхетство», и дворянин превратился, соответственно, в шляхтича. Само слово «шляхта» происходит от общего названия благородного сословия в Польше, на Украине и в Великом княжестве Литовском. В том же значении этот термин стал употребляться и в России. Впервые это слово встречается в одном из указов 1712 г., затем повторяется в Табели о рангах. Однако термин «шляхетство» в России окончательно не прижился и был вытеснен более привычным словом «дворянство». В последние годы царствования Петра I и при его ближайших преемниках оба эти слова одинаково были в ходу, но со времен Екатерины II слово «шляхетство» совсем исчезает из обиходной речи. Кстати, после раздела польских земель и присоединения их части к Российской империи шляхта этих земель была признана в российском дворянстве.