Русское монашество

Для Петра важнее всего была практическая, а не правовая сторона дела, то есть его не волновал вопрос о том, кто является или должен считаться собственником имений — государство или Церковь. Это видно из того обстоятельства, что в «Духовном регламенте» этому вопросу уделено мало внимания. Вопрос этот затрагивается здесь лишь в самых общих чертах: «Должно коллегиум рассмотреть, кто и как владеет землями церковными, и куды, на что хлеб и прибыли, аще кия суть денежные, издерживаются. И естьли кто церковные пожитки похищет воровски, Духовное коллегиум наступать на оного и на нем похищенного доправлять долженствует» (часть 3, § 9). Ясно, что Синоду пришлось уделить особое внимание вопросу о том, кто должен распоряжаться церковными владениями, особенно после указа от 16 октября 1720 г. Этот вопрос обсуждался уже на первом заседании Синода 14 февраля 1721 г., и царю сделан был запрос такого содержания: «Вотчины… в одной Духовной коллегии ведать ли, того ради, что оные от гражданских управителей пришли в скудость и пустоту, а Духовная коллегия присягою обязалася, как и верности, так и во искании интереса царского величества против прочих коллегий не меньше. А в «Регламенте духовном» положено, что такое правление надлежать будет до Духовной коллегии». Это было достаточно вольным толкованием приведенного выше параграфа, но царь вынес решение: «Быть по сему», — и имения снова были возвращены под управление церковных учреждений [1063].

Когда Синод основательно ознакомился с хозяйственным положением этих имений и организацией сбора доходов с них, он пришел к решению вновь учредить Монастырский приказ, но уже как орган управления самого Синода. В ответ на прошение Синода от 10 марта 1721 г. Петр повелел снова учредить Монастырский приказ, но на этот раз уже при Синоде. Синоду было поручено собирать доходы через посредство Монастырского приказа и передавать их Камер–коллегии [1064]. Синодальный Монастырский приказ был переименован 14 декабря 1724 г. в Камер–контору синодального правления и просуществовал с этим названием до 29 сентября 1726 г., когда снова был переименован, на этот раз в Коллегию экономии синодального правления. Коллегия эта просуществовала до 15 апреля 1738 г., когда по указу императрицы Анны она была изъята из подчинения Синоду и передана в распоряжение Сената. С этого дня все церковные имения перешли во власть правительственных учреждений [1065]

.

В этот промежуток времени деятельность синодального Монастырского приказа и Камер–конторы заключалась исключительно в сборе доходов от имений и передаче их в государственную казну. Как свидетельствуют эти поначалу чисто административные мероприятия, правительство постепенно становилось на ту точку зрения, что церковное имущество, в том числе и монастырские земельные владения, следует считать государственным достоянием, но прошло еще несколько десятилетий, прежде чем эта точка зрения получила силу государственного закона.

Уже в последние годы царствования Петра доходы от «заопределенных» имений тратились исключительно на государственные нужды [1066]. Важным шагом в направлении сокращения расходов на содержание монастырей и высвобождения части доходов от «определенных» владений был указ 1724 г., повелевавший составить монастырские штаты — знаменитый, много раз цитированный нами указ, в котором особенно полно выразилось отношение Петра к монашеству и монашеской жизни. Однако этот указ имел скорее практический, чем идеологический смысл, а именно: предполагалось сократить число монахов и тем самым расходы на Церковь. 22 мая 1724 г. Синод на основании отдельных личных указаний Петра подготовил так называемые штаты 1724 г., но некоторое время они не приводились в исполнение, этому помешала смерть императора [1067]

. Коллегия экономии синодального правления 1726 г., в которой теперь все дела вершились не духовными лицами, а светскими чиновниками, практически выключавшими ее из подчинения Синоду и обращавшимися в важных случаях в Сенат, не одобрила штаты 1724 г. и обратилась к императрице Екатерине I (1725–1727) с прошением не проводить их в жизнь, на что она дала свое согласие [1068]. Следствием неутверждения штатов 1724 г. было то, что высшие органы власти сделали вопрос о монастырских имениях предметом для обсуждения. Верховный Тайный совет и Сенат постановили оставить все без изменений и штаты 1724 г. не вводить, что в определенном смысле можно было считать победой Синода, ибо Коллегия экономии функционировала по–прежнему как отделение Синода, а это в какой–то мере сохраняло его влияние на ведение дел в коллегии. Положение это было впоследствии подтверждено указом от 6 февраля 1727 г. [1069]