RUтопия

Иногда «правке» подвергалась не столько буква, сколько сам

дух истолкования текстов. Вот, к примеру, знаменитая фраза из послания апостола Павла к Римлянам: «Несть бо власть аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть». В дониконовском русском мировосприятии это понималось так: «ибо нет власти, если она не от Бога: настоящие власти от Бога учреждены». С укреплением же тоталитарного московского царства эти слова обрели совершенно иной расхожий смысл: «нет власти не от Бога», т. е. сакральна вообще всякая власть.

Термин «старообрядчество» представляется неадекватным, поскольку акцентирует внимание не на духовном своеобразии этого движения, а на его внешней атрибутике. Кроме того, он не был самоназванием — это никонияне нарекли русских традиционалистов «старообрядцами» и «раскольниками». Какого-то единого «старого обряда» вообще не существует — богослужения поморцев, сторонников Белокриницкой иерархии, не говоря уже о Спасовом согласии (нетовцах), существенно разнятся, а профаны валят все в одну «старообрядческую» кучу. Смысл сопротивления никоновской справе состоял не в защите каких-то формальных признаков обряда, но в понимании их символического значения. Важна была не старина

веры, а ее полнота.

«Раскол», в сущности, произошел между полной и урезанной версиями русского православия. Если первая воплощала в себе все мировоззренческое и ритуальное богатство христианства со времен восприятия его Русью, то вторая превращала его в некую внешнюю, формальную структуру, механический набор слов и обрядов, зачастую непонятных самим верующим. Да и вообще, отныне предписывалось просто «верить», но не «знать». Иначе могли возникнуть очень неудобные вопросы — к примеру, что же такого «греховного» в двоеперстном знамении? А ведь Никон, предав его и всех, кто им знаменуется, анафеме, по существу анафематствовал всех святых, начиная от апостолов…

Двоеперстие символизирует сочетание Божественной и человеческой природ во Христе. Равно как и (также анафематствованный) крестный ход посолонь

храма означает совпадение путей Божественного и человеческого. Но видимо, завистливым «справщикам» из Второго Рима очень не хотелось, чтобы на Руси они совпадали…

О настоящем значении и смысле обряда, который никонияне довели до простой формальности, писал староверческий философ Михаил Семенов:

Обряд в свое время создан великой мыслью, огромной духовной энергией, подъемом духовного настроения. Но всякая энергия всегда сохраняется по закону, так сказать, «сохранения духовной энергии». Как теплота, духовная сила обряда сохраняется в нем в скрытом состоянии. В обряде застыли «слова». Для человека, которого еще не пригрело солнце Благодати, они мертвы, безжизненны, но и для него они могут проснуться, «ожить». В обряд нужно вглядеться, войти вглубь, чтобы его сила ожила для сердца.

Таким образом, природа раскола состояла не в обряде как таковом — обряд был лишь ее самым наглядным выражением. Когда само слово «православие» оказалось узурпировано никониянами, традиционные православные предпочли называть себя «староверами». Хотя это также было не совсем адекватным названием — выходило, будто они веруют в некую «старину», а не в вечные принципы христианской Церкви. Но изложить свои взгляды более рационально они затруднялись (как и представители всякой живой веры), потому и неудивительно, что лучше всего это сделали вполне светские исследователи. Которые, что интересно, прикасаясь к этой теме и сами вдруг начинали сомневаться в официальной точке зрения. Известный староверческий писатель начала ХХ века Федор Мельников приводил множество таких «прозрений»: