Ружья Авалона

— На свободе, но к нему приставлена охрана. Эрик не доверяет… не доверял ему.

Я повернулся.

— Ганелон, — приказал я, — делай то, что скажет Жерар. Он отправит тебя в долину. Проследи, чтобы наши ребята выполняли все распоряжения Бенедикта. Я ухожу в Амбер.

— Хорошо, — спокойно сказал он и пошел вместе с Жераром к солдатам, уже построенным в цепь.

Я вытащил из колоды карту Рэндома. В эту минуту наконец-то начал накрапывать обычный мелкий дождь. Изображение на карте ожило, зашевелилось.

— Привет, Рэндом, — поздоровался я. — Узнаешь?

— Где ты?

— В горах. Половину сражения мы выиграли, и я только что послал Бенедикту людей, чтобы уничтожить врага в долине. Мне нужна твоя помощь. Я должен попасть во дворец.

— Не знаю, Корвин… Эрик…

— Эрик мертв.

— Кто его преемник?

— А ты как думаешь? Не медли, брат! Мне нужно во дворец!

Он кивнул и протянул руку. Я сделал шаг вперед. Мы стояли на балконе с белыми мраморными перилами. Небольшой сад внизу не радовал глаз обилием цветов.

Я покачнулся, и он схватил меня за руку.

— Ты ранен?!

Я только сейчас почувствовал, как сильно устал. Несколько ночей я провел без сна, а последующие события развивались так стремительно…

— Нет, — сказал я, глядя на свою окровавленную рубашку. — Это — кровь Эрика.

Он провел рукой по соломенным волосам и поджал губы.

— Значит, ты все-таки убил его…

— Нет. Когда мы встретились, он был при смерти. А сейчас пойдем со мной! Это очень важно! Нам надо успеть!

— Куда? Зачем?

— В Лабиринт. Не могу ответить — зачем, знаю только, что это действительно очень важно. Пойдем!

Мы вышли из комнаты, направляясь к ближайшей лестнице. Два стражника, стоявшие на верхней ее площадке, вытянулись по стойке смирно и не сделали попытки остановить нас.

— Я рад, что у тебя есть глаза, — сказал Рэндом. — Значит, меня не обманули. А видишь ты так же хорошо?

— Да. Я слышал, ты все еще женат?

— Верно.

Мы спустились на первый этаж и повернули направо. Поведение стражников, стоящих на нижней площадке лестницы, ничем не отличалось от поведения тех, кто был наверху.

— Верно, — повторил он, следуя за мной к центру дворца. — Тебя это удивляет, не правда ли?

— Честно говоря, да. Я был уверен, что ты постараешься избавиться от нее ровно через год, как только закончится срок твоего пребывания в Ребма.

— Я тоже так думал. Но я полюбил ее. Полюбил по-настоящему.

— В жизни всякое бывает.

Мы миновали мраморную гостиную и очутились в длинном узком коридоре. Полумрак, пыль кругом… Я невольно вздрогнул, вспомнив, в каком состоянии находился, когда был здесь в последний раз.

— И она меня любит, — не умолкал Рэндом. — Никто меня так не любил, как Виала.

— Я рад за тебя.

Мы подошли к большой двери, почему-то открытой, за которой широкая спиральная лестница уходила далеко вниз, и быстро начали спускаться по ступенькам.

— А я — нет, — возразил он, стараясь не отставать. — Мне совсем не хотелось влюбляться. Ты же знаешь — мы были пленниками. Разве это жизнь для женщины?

— Зато теперь — худшее позади. Тебя ведь арестовали за то, что ты решил отомстить за меня и попытался убить Эрика?

— Да. Виала захотела разделить мою участь.

— Я никогда этого не забуду, Рэндом.

Мы уже не шли, а бежали, и фонари, расположенные в сорока футах один от другого, освещали нам путь. Бесконечные ступеньки… Лестничные пролеты… Мы находились в гигантской пещере естественного происхождения, которую никто и никогда не исследовал. Я невольно подумал об узниках, томящихся в мрачных подземельях, и пообещал себе, что выпущу их на свободу или назначу им не такое суровое наказание. Минута уходила за минутой; далеко внизу виднелись слабые отсветы факелов.

— Есть на свете девушка, — сказал я, — по имени Дара. У меня были веские основания верить, что она — праправнучка Бенедикта, и не только потому, что я услышал об этом из ее собственных уст. Я объяснил ей в нескольких словах, что такое реальный мир, Отражения и Лабиринт, и она загорелась желанием немедленно попасть в Амбер, чтобы пройти испытание, которое прошли мы все. Видишь ли, до некоторой степени Дара умеет управлять Отражениями. Когда я видел ее в последний раз, она загоняла коня, стремясь как можно скорее попасть в Амбер. Но Бенедикт поклялся, что у него нет никакой праправнучки. Я не хочу подпускать Дару к Лабиринту на пушечный выстрел. Я должен допросить ее.

— Странно, — задумчиво произнес Рэндом. — Очень странно. Ты прав. Надо выяснить, в чем тут дело. Думаешь, она уже в Лабиринте?

— Если нет, ждать придется недолго.

Наконец мы спустились в полутемный зал пещеры, и я пошел к боковому туннелю. В это время Рэндом воскликнул:

— Корвин! Подожди!

Резко остановившись, я оглянулся, увидел, что он остался на нижней ступеньке лестницы, и быстро подошел к нему. Мне не пришлось задавать лишних вопросов. Рэндом склонился над высоким бородатым мужчиной, распростертым на полу.

— Убит. Только что. Прекрасный удар шпаги. Очень тонкий клинок.

— Пойдем!