Рваные судьбы

– Наверное, для неё это было самым лучшим выходом, – сказал он. – Дальше жить с этим было бы невозможно. Близкие соседи говорили, что видели того дитя у неё дома. Так там не все руки-ноги на месте. То ли сама наелась, то ли старших детей накормила.

Люди в ужасе отшатнулись. Лиза не могла больше всё это слушать и выносить. Она закрыла уши руками и пятилась назад, в сторону от всех этих людей. Перед мысленным взором, вспышкой, на мгновение возникла страшная картина. Лиза замотала головой, чтобы прогнать жуткое видение.

– Господи, как же такое может быть? – сказала она вслух. – Как ты мог допустить такое, господи?! – Лиза упала на колени, всё ещё сжимая голову руками. – Господи, не дай мне обезуметь. Прошу, не допусти подобного со мной. Убереги нас от такого ужаса. Не дай умереть страшной смертью моим детям. Дай мне сил не сойти с ума.

– Лиза, что с тобой? Ты в порядке?

Лиза подняла голову и увидела Тоню, продавщицу из магазина. Она стояла над Лизой и встревожено смотрела на неё.

– Да, Тонечка, я в порядке, – сказала Лиза, поднимаясь с земли, – в отличие от той несчастной женщины.

– Да, ужасная история, – подтвердила Тоня. – Ты слыхала? Убить собственного ребёночка. Это же надо такое, а? Ну, понятно, кормить нечем, но зачем же? …

– Тонечка, ты прости, – перебила Лиза, – я побегу, меня там дети мои ждут.

Лиза развернулась и поспешила домой. Она не могла больше слышать об этой жуткой истории.

9.

Лиза прибежала домой и бросилась к своим девочкам. Она обнимала их и просила прощения за то, что накричала, и за то, что ничего не принесла поесть. Она подошла к лежащей на кровати Верочке и присела возле неё. Верочка спала. Лиза погладила её мягкие волосы, провела рукой по щеке ребёнка, по шее, нежно погладила прозрачную кожу. Верочка поморщилась от щекотки и открыла глаза. Она слабо улыбнулась матери, потом тихо сказала:

– Мамочка, подо мной постелька мокрая. Но я не помню, как я её намочила.

– Не страшно, – улыбнулась Лиза. – Это пустяки. Я сейчас всё тебе поменяю, и ты будешь снова на сухой постельке.

Лиза отбросила одеяло и принялась бережно переодевать Верочку. Но, странная вещь – постель была влажная только под ножками ребёнка. Лиза сняла с дочери штаны и ужаснулась тому, что увидела. Детские ножки отекли до такой степени, что тонкая кожа на них полопалась, и из трещинок сочилась жидкость. Лиза как можно спокойнее позвала остальных дочерей:

– Рая, Шура, достаньте мне пелёнки и чистую простыню. Я принесу кипяток. Надо нашей Верочке ножки помыть, а пелёнка должна быть стерильная.

Девочки сделали, как сказала мать, а Лиза принесла кипяток, который всегда у них был готов и стоял на печке. Затем она взяла одну пелёнку, разорвала её пополам, и положила обе части в таз с кипятком. Через минуту вытащила, остудила и начала очень бережно обтирать Верочке ножки. Вера постанывала.

– Больно, да, доченька? – спрашивала Лиза, меняя пелёнки и споласкивая их в кипятке.

– Ножкам больно, – отвечала Верочка, морщась от выступивших слёз.

– Ну, прости, родная моя, я постараюсь аккуратнее, чтоб не больно, – ласково говорила Лиза. Она задыхалась от слёз, но старалась скрыть это от девочек, и особенно от Верочки. Глаза застилала пелена слёз, а Лиза бодрым голосом рассказывала дочерям, что скоро уже совсем потеплеет, придёт весна, прорастёт травка и они все вместе пойдут гулять. А летом, когда будет жарко, будут опять купаться в реке. Всё будет, как раньше.

Девочки слушали маму и верили ей. Лиза тайком смахивала слёзы, а сама улыбалась дочкам и продолжала вселять в них надежду, может быть и ложную, но так необходимую им всем сейчас.

На следующий день, ни свет, ни заря, Лиза ушла на поиски пропитания. Сегодня она пошла, не как обычно, к вокзалу, а в противоположном направлении, через улицу Широкую (так называли улицу Добролюбова – туда выходил переулок Добролюбова, где жили Лиза с дочерьми), в сторону реки. Минут через десять она вышла на дорогу и двинулась вдоль берега. Вдруг Лиза что-то заметила впереди. Что-то большое лежало посреди дороги, по размерам гораздо больше человека. Лиза подошла ближе и увидела: это была лошадь. Она не верила своему счастью. Целая лошадь. Лиза нашла целую мёртвую лошадь. Ведь она сможет накормить мясом своих дочерей, и сама, наконец, наестся за столько месяцев. Они спасены. Верочка спасена. Лиза ликовала. Столько мяса они не ели уже давно, даже раньше, ещё до голода.

Через минуту её радость немного поутихла. Во-первых, у неё не было никакого инструмента, чем можно было бы отрезать куски мяса; во-вторых, лошадь лежала на видном месте. Пока Лиза будет бегать домой за ножом и мешком для мяса, её находку могут обнаружить другие люди и опередить её. Лиза во весь опор побежала домой, моля бога о том, чтобы её опасения не оправдались.