Рыбак из Внутриморья

— Весть моя, — продолжала Йерон, — предназначена для всей Экумены. И она от женщин, всех женщин Йеове. Мы желаем вступить в альянс с вами… Знаю, что правительство уже сделало это. Йеове уже состоит членом Экумены — мы в курсе. Но что это значит — для нас? Ничего, абсолютно ничего. Известно ли вам, что такое женщина в этом мире? Она ничто, пустое место. В правительстве нет ни единой женщины. А ведь именно женщины замыслили и осуществили Освобождение, они сражались и умирали за свободу наравне с мужчинами. Но нас не назначали генералами, и вождями мы не стали. Ведь мы ничто. А на селе так даже меньше, чем ничто — рабочая скотина, доильный инвентарь. Да и в городе ненамного лучше. Я, к примеру, закончила медшколу в Бессо. У меня диплом, а работать приходится сиделкой. При боссах я командовала всем госпиталем. Теперь же им управляет мужчина. Мужчины — наши господа теперь, господин посол. А мы, женщины, как были собственностью, так и остались ею. Думаю, что боролись мы и отдавали жизнь за иное. Как вы считаете, господин посол? Полагаю, существующее положение — предвестие новой революции. Мы должны завершить раз начатое.

После томительно долгой паузы Хавжива мягко поинтересовался:

— У вас уже есть организация?

— Есть, разумеется, есть! Как и в былые дни. Мы привыкли действовать в подполье. — Йерон тихонько рассмеялась. — Но я не думаю, что нам следует действовать в одиночку и сражаться лишь за свои права. Мы хотим все перевернуть с ног на голову. Мужчины полагают, что они вправе командовать нами. Им придется переменить свои убеждения. За свою жизнь я хорошо усвоила один урок — силой оружия никого и ни в чем нельзя убедить. Ты уничтожаешь босса и сам становишься боссом — вот в чем кроется корень зла, вот что следует сломить. Старое рабское мышление. Психологическую установку «или раб, или хозяин». И мы искореним ее, господин посол. С вашей помощью. С помощью всей Экумены.

— Меня прислали сюда именно для связи вашего народа с Экуменой, — заметил Хавжива. — Но мне нужно время. Я так мало знаю о вас.

— В вашем распоряжении достаточно времени, господин посол. Мы прекрасно знаем, что рабскую психологию не искоренить ни за день, ни за год. Весь вопрос здесь в воспитании и образовании. — Слово «образование» Йерон произнесла как нечто священное. — А это займет немало времени. Так что нам торопить вас незачем. Все, что я хотела бы получить сегодня, — это уверенность, что вы станете к нам прислушиваться.

— Будьте уверены, — ответил Хавжива. Облегченно вздохнув, Йерон снова взялась за вязанье. Помолчав с минуту, добавила:

— Это может оказаться не так уж и просто — прислушиваться к нашим словам.

Хавжива почувствовал утомление. Столь серьезные беседы были ему пока не по силам. Он не совсем понял, что означает последняя фраза собеседницы. Но ведь деликатная пауза — лучший среди взрослых способ дать понять собеседнику, что ждешь продолжения. И Хавжива промолчал.

Йерон снова оторвала взгляд от вязанья.

— Как нам связываться с вами? Это самое трудное. Ведь мы, женщины, здесь абсолютное ничто. Мы можем оказаться вблизи вас как сиделки, горничные, прачки. Но нам нет места среди руководства. Нас не пускают в советы. Мы можем подавать блюда на банкете, но никак не сидеть за одним столом с мужчинами.

— Так объясните мне… — Хавжива замялся. — Объясните, с чего начать. Ищите свидания со мной при любой оказии, приходите, как только подвернется случай, если… если это… будет для вас безопасно. — Он всегда был скор в восприятии нового, лишь подозревать подвох так и не научился. — Я выслушаю. И сделаю все, что смогу.

Йерон склонилась над изголовьем и нежно поцеловала Хавживу. Губы ее оказались сухими и мягкими.

— Вот, — сказала она, — ни один политик не даст вам такого.

И снова принялась набирать петли. Хавжива уже начал было дремать, когда Йерон вдруг спросила:

— Ваша матушка еще жива, господин Хавжива?

— Все мои родные давно умерли.

Йерон испустила короткий сочувственный вздох.

— Простите, — сказала она. — А супруга?

— Я не женат.

— Тогда мы станем для вас матерями, сестрами и дочерьми. Мы заменим для вас утраченных родных. Примите мой поцелуй как знак любви между нами. Настоящей любви. Увидите сами.

— Вот список приглашенных на прием, господин Йехедархед, — сообщил Доранден, комиссарский порученец, офицер связи при посольстве.

Хавжива пробежал взглядом протянутый портативный экран, просмотрел еще раз, уже внимательнее, и невинно поинтересовался:

— А где же все остальные?

— Извините, господин посланник… Мы кого-либо упустили? Это полный список.

— Но ведь здесь одни мужчины.

Под затянувшееся растерянное молчание офицера Хавжива неожиданно обнаружил в себе новые точки опоры — его пошатнувшееся было равновесие как будто начинало восстанавливаться.

— Вам угодно, чтобы приглашенные явились с супругами? — сообразил донельзя смущенный Доранден. — Ну конечно же! Если таков обычай Экумены, мы с удовольствием включим в список также и дам.