Рычков

Почему не опубликовали?.. Бытовало мнение, что в словаре Рычков слишком подробно и хорошо описал крепости и форпосты — всю оборонительную линию юго-востока России.

Границы государства давно уже изменились, и никаких военных секретов «Лексикон» Петра Рычкова не раскрывает. А потому и нет причин держать его в секрете от читателей, ибо в наше время он может стать уникальным энциклопедическим изданием, драгоценной летописью Урала, книгой-памятником.

Прокаленные морозом и солнцем гурьевские, оренбургские, орские, казахстанские степи, тихие равнинные луга и лесистые увалы Башкирии, обрывистые красноглинные берега Урала, белесо-песчаные косы Средней Волги и Белой, седые отроги Кувандыкских скал и древний цветочный наряд Губерлинских нагорий станут нам еще роднее, когда узнаем подробно, какая жизнь бушевала на их просторах в далекие, описанные Рычковым, века.

ТРАВА НА СТЕНАХ ХРАМА

Счастлив и благодарен должен быть Оренбургский край, что он имел у себя такого бытописателя, как Петр Иванович Рычков.

В. Витевский

Страшно подумать, как заброшен мир, как парализована в нем деятельность лучших представителей человечества…

Л. Толстой

Едва Петр Иванович успел порадоваться признательности, с какою в Академии наук и правительстве встретили новое многотрудное творение его, как всполошились оренбургские чиновники, обливая ученого черной завистью и сплетнями. Разнузданную травлю подогревали местные вершители судеб — городской прокурор и сам губернатор, его превосходительство генерал-поручик Рейнсдорп. Под Рычкова стали всячески подкапываться, выискивать в его службе промашки, упущения. Но в главную вину ему по-прежнему возводилось не что иное, как научные занятия, на которые он тратится якобы в ущерб благополучию вверенной ему губернской конторе соляных дел. И хотя в течение семи лет Рычков почти в десять раз увеличил на Илецком руднике добычу соли, он результатами своей литературной и научной работы как бы уличал себя в том, что еще не весь, еще не сполна отдается административной службе, отвлекает себя ненужными, лишь потешающими честолюбие хартиями.

Эти несправедливые упреки побудили Рычкова через Миллера обратиться непосредственно к своему начальнику, управляющему Главной соляной комиссии, влиятельному при дворе тайному советнику Михаилу Яковлевичу Маслову, чтобы тот посовестил Рейнсдорпа и других хулителей, образумя их документами честной службы его, Рычкова, управителя конторы соляных дел. Предпринял ли Маслов какие-либо меры — не ведомо. Известно лишь, что Рейнсдорп своих интриг и козней не прекратил, выискивая способ избавиться от Рычкова.

Петр Иванович все острее и печальнее осознает гибельную несуразность своего положения: дни должен тратить на конторские дела, на административную текучку, а ночами творить главное дело души — составлять, выписывать образ великой Истории государства Российского. И если прежде, лет пятнадцать-двадцать тому назад, ему как-то удавалось служебные дела с занятиями наукой совмещать, то теперь сие стало не по силам, а если и делалось, то ценой окончательного разрушения здоровья. В те дни он писал Миллеру: «Весьма я уже начал оскудевать в моих силах по причине вверенных мне соляных дел…»

Рычкову шел 65-й год, и он подумывал об отставке — уйти бы от суетных конторских хлопот, которые всякому грамотному чиновнику по плечу, и отдать оставшееся время и силы творчеству, незавершенным рукописям… Доделать то, что может только он, и никто другой.

Но… однажды он уже дерзал на такой шаг, да вскоре вынужден был сызнова проситься на должность, поскольку не смог содержать безбедно большую свою семью. Помоложе был, сильнее, а не сдюжил. Теперь же где ему, полубольному старику, набраться отваги и дерзать… Как вырваться из круговой осады Рейнсдорпа и его соратников?.. Вот если бы послать челобитную императрице, робко помышлял Рычков, да попросить определить пенсион, подобно тому, каким был пожалован писатель-драматург господин Сумароков. Указом императрицы от 13 июня 1761 года директор первого российского театра Александр Сумароков уволен был со службы по его собственному желанию с оставлением за ним пенсиона в размере получаемого жалованья. В указе, в частности, подчеркивалось: «Господин Сумароков, пользуясь высочайшею Ея императорского Величества милости, будет стараться, имея свободу от должности (курсив мой. — И. У.), усугубить свое прилежание в сочинениях, которые сколь ему чести, столь всем любящим чтение, удовольствия приносить будут».