Рыночные силы

– На что? Я сказал ей правду.

– Что, и про мачете?

– Мачете? Лом? Какая к черту разница. Я даже не помню, что именно я ей рассказал, – Брайант хлебнул еще виски и махнул стаканом в сторону. – Это не играет роли. Она сказала, что я гребаное животное. Прикидываешь? Я – животное. Черт с ними, с этими подонками с ломами, главное, я – животное. Понимаешь?

Крис сделал приличный глоток виски, пытаясь прогнать слова Карлы из головы.

– Ее там не было.

– Вот именно, не было, – Брайант хмуро смотрел на бутылки вдоль задней стенки бара. – Гребаные журналюги.

Крис щелкнул пальцами, и перед ними тут же вырос бармен в ливрее. Крис указал на бокалы.

– Повторите нам.

Янтарная жидкость потекла в стаканы, мерцая на свету.

– Завтра нужно поработать, – мрачно сказал Брайант. – Макин прав, вот увидишь. Им подавай чертовы двадцать пять проектов контракта, пока они все не утвердят. Бентику из министерства торговли – знаю я этого ублюдка – нужно, чтобы все точки над i были проверены и перепроверены, а то мало ли его драгоценному министру зададут неудобные вопросы о потерях среди гражданского населения, или еще какая-нибудь хрень.

– Подумаешь об этом завтра, – Крис поднял бокал. – А сейчас. За малые войны.

– Да, за малые войны.

Зазвенел хрусталь. Брайант одним глотком опрокинул виски и подал бармену знак повторить. Наблюдал, как наполняется бокал.

– Я – животное, – недоверчиво ворчал он. – Я – гребаное животное.

По прошествии часа до них обоих дошло, что никакое количество выпитого алкоголя не вытащит Брайанта из мрачного настроения. Крис помог Майку доковылять до лифта, а затем по коридору до его номера. Там Крис прислонил товарища к стене, сам принялся искать ключи. Оказавшись внутри, он дотащил Брайанта до белоснежной кровати королевских размеров и принялся расшнуровывать ему ботинки. Майк захрапел. Крис снял туфли и закинул необутые ноги на кровать.

Когда Крис нагнулся, чтобы развязать ему галстук, Брайант зашевелился.

– Лиз? – невнятно спросил он.

– Даже не думай, – ответил Крис, развязывая галстук.

– Ой, – Майк приподнял голову и попытался сфокусироваться. – Даже не думай об этом, Крис. Даже не думай.

– Не буду, – он закончил возиться с галстуком и одним резким движением стянул его с шеи Майка.

– Вот и правильно.

Голова Брайанта снова упала на кровать, глаза закатились и медленно закрылись.

– Ты хороший парень, Крис. Это про тебя. Да. Ты. Чертовски хороший парень.

Майк снова провалился в сон. Крис оставил его храпеть, а сам тихонько вышел из комнаты. Как вор, прокрался в свой номер и направился к кровати. Он лег и еще какое-то время не спал, мастурбировал, думая о загорелых бедрах и декольте Лиз Линшоу.

В лимузине было очень тихо. Гроза утихла, а ливень сменился перманентной моросью, которая размазывалась по стеклам, но не тарабанила по крыше. Двигатель «Роллс-Ройса» производил чуть больше шума, чем шуршащие по асфальту шины. Самым громким звуком в задней части салона было жужжание ноутбука Луизы Хьювитт, пока тот обрабатывал данные.

Карты и графики появлялись и исчезали с экрана – легким движением руки Хьювитт вызывала их и отбрасывала. Проекты для камбоджийского конфликта менялись ежеминутно, по мере того как учитывались новые потенциальные элементы. А если неурожай? А тайфун? Что если Гонконгская Федерация разорвет дипломатические связи? Предварительные расчеты Брайанта были вдохновляющей моделью, но Хьювитт считала, что подчиненных нужно контролировать и прессовать, пока не проявятся их слабые места. Походило на проверку базовой безопасности. Как с любым сплавом – хорошо знаешь материал, лишь когда обнаружишь, в каком месте он ломается.

Заурчал телефон лимузина, свернувшийся на сиденье подобно красноглазому коту. Она отключила видео и взяла трубку, ее взгляд по-прежнему был устремлен на вариант с Гонконгской Федерацией.

– Да?

В трубке затрещал знакомый голос. Она улыбнулась.

– Еду в Эдинбург, а что?

Треск.

– Нет, я решила, что в этом нет смысла. В восемь у меня завтрак с клиентом в отеле «Говард», а до этого мне нужно пробежаться по контрактам.

Трескотня, РЕЗКИЙ ОТВЕТ. Улыбка Хьювитт стала шире.

– Так вот о чем ты подумал? Прости, что разочаровала тебя, но я бы не поперлась в такую даль только ради этого. Каким бы привлекательным ты ни был.

Телефон протрещал еще что-то. Хьювитт вздохнула и взглянула на потолок лимузина. Ее голос стал мягче.

– Да, появление на телевидение – мощный ход. Но не забывай, я тоже там была. На твоем месте я не беспокоилась бы.

Голос в трубке стал более взволнованным – Хьювитт напряглась, села прямо, от добродушного негодования не осталось и следа.

– Значит так, слушай. С Фолкнером я сама разберусь. Оставь его в покое.

Трескотня оборвалась после резкого вопроса.

– Да, я знаю. Я там была, помнишь. Если честно, не удивляюсь. Это просто ракурс.

Резкий ответ, трескотня. Удивление.

– Да.

Резкий ответ, вопрос.

– Потому что они мне за это платят. Я еще не продумала все детали, но, думаю, особые рычаги воздействия не потребуются.

Трескотня.