Рысюхин, что там у вас налито?

На следующий день после приезда меня отвлекли от работы — те самые зрители, увидевшие, как я «кормлю» змеевик копейками. Это оказались рубщики из Тальки и ближних к ней деревень. Трасса уже дошла до Гремячего озера, точнее, была напротив него, и работники просились вернуться по домам, мол, оттуда ближе добираться, плюс домашние харчи и всякое прочее. Сохранность инструмента обещали обеспечить, коней забирать на ночь к себе, а подводы и прочее крупное оборудование просто накрывать дерюгой от непогоды — мол, кто, куда и как их утащит без дороги-то? Всё это смотрелось разумно и здраво, правда, дед подсказал пару-тройку подводных камней.

— Так, коней для своих нужд не использовать, или только для себя, не для заработка и так, чтобы успевали отдохнуть. Корма — на корм коням, а не им и всей домашней живности. Инструмент если поломаете или затупите, или пролюбите, когда будете дома использовать — будете-будете, не спорьте даже — ремонтируете или заменяете сами, полностью и без дополнительных напоминаний. На работу не опаздывать, пьяными и с похмелья в расчёте доспать под кустом не приходить — просто отправим домой и день не засчитаем, будут повторения — попрощаемся. С собой спиртное, даже бражку, которая «совсем не крепкая» не приносить и в обед не распивать. Если возражений нет — Рысюха с вами, ночуйте дома.

Судя по выражениям лиц в чём-то я их надежды порушил, а некоторые идеи подсказал новые. Тем не менее «палиться» на желании схитрить они не стали, условия приняли и из общинного дома съехали. Места для ночёвки, пригодного для бабули или лучшего, чем у меня сейчас, не прибавилось, но стало зато намного тише и спокойнее.

К концу моей работы бабушка, успевшая облазить всё и везде сунуть нос, откровенно заскучала, но ехать одна не хотела. Справедливости ради, была от неё и польза. Так, осмотрев вынимаемые из озера ил и грязный торф, она уточнила дозировку и способ внесения в землю, причём её слушали внимательно и без выражения недоверия — тут и возраст, и её направление магии сказались. Подсказала хозяйкам, что и как тут лучше выращивать, кому-то «подтянула» медленно растущие овощи, в общем — стала своей. Но сельская романтика ей быстро надоела и бабушка, как я уже говорил, заскучала и вот-вот могла начать чудить. Оставаться здесь с ней дальше — означало подвергать свою психику постоянной трёпке, чем дольше — тем больше. Пусть оставались ещё неоконченные дела, но приходилось уезжать.

В последний вечер я потратил некоторое время, чтобы переписать на бумагу всё то, что дед вспомнил про изготовление топливных брикетов из торфа, а также из опилок и щепы. Плюс то, что он вспомнил про торфяные горшочки и торфяные кубики для рассады, но сомневаюсь, что эти последние будут иметь спрос: технологии выращивания овощей в моём мире, насколько я знаю, сильно отличались от того, что показывал из своих воспоминаний дед. Дробление торфа, пластификаторы, добавки, регулирующие скорость горения, режимы прессования и сушки — многое обрывочное или предположительное, или вовсе расплывчатое «в достаточной мере». Маша поделилась новым рассказом про котейку:

— Вечером перепугались от странного и страшного звука, который вообще не могли определить. Не то рёв, не то гул, не то рычание. Осторожно, с защитой, зашли в комнату, а там — наша прелесть. Увидела мотылька и вышла на охоту. Залезла на спинку стула, но тот летает вокруг лампы, эта достать не может, смотрит на дичь — и орёт не своим голосом. У меня от этого дикого вибрирующего рёва до сих пор все ноги в пупырышках, так страшно было! Откуда только в такой мелочи такой звук⁈

Жаль, что эксперименты Влад будет проводить без меня. Хотя… Пока в Осиповичах в паровозных мастерских изготовят пресс, включая формы, и прочие механизмы, те же дробилки и механические мешалки, пока привезут, пока смонтируют. Думаю, ближайшие дней десять уйдут на сушку торфа, его дробление и перемешивание, приготовление смесей. А там, может быть, и я вернусь.

Ещё жаль, что не приму участие в запуске взорвавшегося и восстановленного мной агрегата. На его сборку, окончательную отладку и заправку уйдёт до двух дней, а за это время заскучавшая бабушка «выест всю печень», по странному, но на удивление понятному выражению деда. Но при этом испытывал странное облегчение от того, что не буду стоять рядом с чуть не убившим меня около года назад агрегатом. Стыдное чувство освобождения от постыдного страха, простите за опять же тавтологию.

В Осиповичах оказалось, что «дешёвого» поезда до Минска нет, так что или брать купейный билет на проходящий поезд до Минска, или ехать с пересадкой в Пуховичах.

«Или на машине — хоть до Пухович, хоть до Минска».

Пока бабушка изучала расписания в попытке сэкономить — я просто пошёл и купил два билета в купе поезда «Киев-Рига». Единственное, о чём жалел — что нельзя оставить деда рядом с бабушкой, чтобы оба мне голову не дурили, а друг другу — сколько угодно. Одна экономией где не надо, второй — автомобилизацией всей жизни.