Рысюхин, ну вы и заварили!

— Мы нашу технику красить будем, или как? Можно оставить серебристой, только подновить слой «серебрянки» и гербы, а можно и покрасить. Например, в тёмно-оливковый, диски колёс, рамы дверей — белым, а гайки на колёсах — красными. Или, может, ещё какие варианты будут? Но решать надо быстро, чтобы краска успела высохнуть.

И, злобно хихикая внутри себя, пошёл в мастерскую, заканчивать с миномётным автомобилем и с переделкой броневиков в части добавления боковых дверей, предварительно сфотографировав исходный вариант «для истории».

Нашлось и время для подготовки экспериментов с пропеллером, точнее, его уменьшенной моделью. Моторчик поставили (мы с дедом поставили, так-то всю работу делал, разумеется, я сам) на колёсики и зацепили к стене пружинным динамометром, чтобы измерять силу тяги. Винт сделали из алюминия в виде двух крыльев с аэродинамическим профилем, прикрепили их к оси на коротких ножках, планируя экспериментировать с углом закрутки и выставкой начального положения, то бишь — шага. За счёт профиля лопастей тяга была даже при нулевом угле атаки, хоть и не слишком большая, дальнейшие эксперименты будут уже послезавтра, завтра, как выразилась в прошлом году Василиса, «Муркин день».

Вечером позвонила ещё и тёща — первая из них. После нескольких минут разговоров обо всё и ни о чём, речь зашла и о моём подарке Василисе.

— Я не знаю, Юра, как и откуда вы берёте свои идеи, но эта ваша Мурлыка, при всей простоте и даже примитивности, всё же не лишена привлекательности. В итоге в гимназии уже каждая пятая имеет хотя бы одно украшение.

— Всего лишь⁈

Тёща хмыкнула.

— Ещё вдвое большее количество ждут, пока их заказ ювелиры сделают. Там всё серьёзно. Вплоть до отделки бантика мелкими бриллиантами.

— А ювелиры знают, что образ запатентован?

— Заказчики знают — Вася похвасталась, что это у неё не просто так украшение, а специально для неё придуманное. У них что-то вроде клуба организовалось. И приветствие особое, то самое «Привет, Мурлыка», и ещё какие-то ритуалы. Вроде как погладить кошку на брошке друг у друга. Директор гимназии в растерянности — не то запрещать ношение таких украшений, не то включать в форму.

Екатерина Сергеевна позволила себе тихонько рассмеяться и продолжила:

— Но это, конечно, шутка. Он надеется, что к осени эта блажь пройдёт.

— Если уважаемый директор считает, что пошутил — то это он зря. Боюсь, что к осени эта «зараза» расползётся на весь город, если не ещё шире. Так что пусть думает о новой форме — предотвратить это точно не удастся, но может удастся возглавить.

— Шутите?

— Если бы. Я, кажется, выпустил эпидемию. Галстуки-бабочки они себе на причёску ещё не цепляют, чтобы «как у Мурлыки» было?

— Нет, вроде… — тёща, кажется, немного растерялась.

— Значит, это ещё впереди. Как и причёски в виде кошачьих ушек.

— Вы только Василисе новые идеи не подбрасывайте, особенно такого рода, очень прошу.

— Даже не думал. Но у неё и у самоё фантазия работает отлично. Кстати, Мявекулу наряжать не пробовала?

— Как же! Но эту морду заставить носить что-то, что нарушит безупречность её черноты не заставишь. Умеет так посмотреть, что даже я себя начинаю чувствовать какой-то маленькой дурочкой.

— Коты это умеют, а уж наше Дитя Тьмы и вовсе.

Поговорили ещё минуты три, плавно закругляя разговор, и я пошёл домой — общаться со своей семьёй.

Глава 14

Утром я, предварительно поздравив Машу «на словах» уехал в Минск, заранее, даже сильно заранее. В итоге в половине девятого уже поставил свой фургон недалеко от штаба, а чтобы не сидеть полчаса просто так, перешёл в салон и сварил себе чашечку кофе. Большую чашечку, которую и выпил, сидя на пороге фургона, как при первой своей поездке в Могилёв, разве что не в лесу на берегу Березины, а на минской улочке. Проходившие к штабу офицеры косились на меня с удивлением, а некоторые и с завистью.

В девять ноль пять я был в приёмной полковника не то Хрюкова, не то Хрякова. Полковника, что характерно, на месте не было, но бумаги лежали на столе у адъютанта. Подписал оба экземпляра, забрал свой и выяснил, где можно получать вожделенны макры. Оказалось — не так далеко, на складах при артиллерийских казармах, где по факту располагались не только сами казармы, но настоящий военный городок. Дед сильно удивлялся этому факту, мол, как можно — склады боеприпасов в черте города⁈

«А что такого? У нас, когда в Смолевичах на станции вагон со взрывчаткой хранился — это нормально, а тут — беда?»

«Станция — это станция, там груз транзитный. А здесь случись пожар на складах, хоть по недосмотру, хоть из-за диверсии — сколько народу пострадает⁈»

«Да с чего бы им гореть и взрываться? Никогда такого не было, с чего бы вдруг?»

«Никогда такого не было, и вот — опять, знакомо. Эх, не клевал вас жареный петух, да в нежные филейные части!»