Рыцарь

Из магазина они вышли со вторым мешком, целиком заполненным тетрадками с пружинками, разнообразными, всевозможных оттенков фломастерами, кассетами, магнитофоном и шестью туристическими справочниками, три из которых были посвящены путешествиям по Англии, один – по Америке, а в остальных описывались кругосветные туры. Подчиняясь какому-то импульсу, Дуглесс купила еще набор акварелей, кисти Уинзора Ньютона и альбом для акварельных рисунков, предназначавшийся Николасу: отчего-то ей казалось, что он захочет рисовать. И, не сумев удержаться, она купила еще томик Агаты Кристи.

– Ну, теперь-то мы, наверное, можем отнести все это в гостиницу? – спросила она – руки у нее уже начинало ломить от тяжести пакетов!

Но Николас опять остановился, на этот раз – перед входом в магазин женского платья.

– Тут вы купите себе новую одежду! – распорядился он. Дуглесс его приказной тон не понравился.

– Одежда у меня есть, а когда мне понадобится, то я… – начала было она, но он жестко заявил:

– С такой мымрой я путешествовать не отправлюсь! Полной уверенности в том, что она понимает слово «мымра», у Дуглесс не было, но догадаться о том, что оно значит, она все же была в состоянии. Она поглядела на собственное отражение в витрине: да, если уж еще вчера она пришла к выводу, что смотрится паршиво, то сегодняшний ее видок просто затмевает вчерашний!

– Ждите меня здесь! – распорядилась она, показывая на деревянную скамью под деревом и вручая ему пакет с книгами. Пакет с косметикой она прихватила с собой и нырнула в магазин.

Пробыла она там не меньше часа, но зато, когда вернулась к Николасу, выглядела совершенно другим человеком! Ее темно-рыжие волосы, которые она уже несколько дней не могла привести в порядок и они свалялись как войлок, теперь были убраны с лица, аккуратно уложены и мягкими волнами ниспадали сзади на шелковый шарфик, который она обычно завязывала на шее. Умеренно наложенный грим подчеркивал ее красоту. Будучи красивой, Дуглесс, однако, не принадлежала к числу девушек, которые кажутся слишком хрупкими и изнеженными. Вид у нее был здоровый и цветущий, как у человека, выросшего на конезаводческой ферме где-нибудь в Кентукки или же привыкшего проводить время на борту парусника в штате Мэн – а она ведь и в самом деле выросла в Мэне!

Наряды для себя она подобрала достаточно простые, но сшитые со вкусом: на ней был цветастый австрийский жакет, пестрая, лиловато-голубоватых тонов, юбка, лиловая шелковая блузка и синие мягкие кожаные сапожки. По какому-то наитию она купила также и синие лайковые перчатки и такого же цвета сумочку.

С тяжелым пакетом в руках она перешла улицу, направляясь к Николасу, и испытала удовлетворение, когда увидела, с каким выражением лица он глядит на нее.

– Ну, как?! – спросила она.

Вставая со скамьи и целуя ей руку, Николас тихо проговорил:

– Красоте нет преград во времени!

Все-таки кое-какие преимущества у этих мужчин из елизаветинской эпохи, несомненно, есть, – подумала Дуглесс.

– А что, уже пора пить чай? – осведомился он. Дуглесс чуть было не застонала! Эти мужчины во все времена одинаковы. Вечно одно и то же: «ты выглядишь великолепно, а что у нас сегодня на ужин?»

– В данный момент, – ответила Дуглесс, – мы с вами ознакомимся с одним из самых скверных проявлений английской жизни: мы отправимся на ленч! Завтрак здесь славный, послеполуденный чай – тоже, да и ужин очень даже недурен, если только вам по душе масло и сливки, а вот ленч… ленч – это нечто неописуемое!

Николас слушал ее с напряженным вниманием, как человек, изучающий новый для себя язык.

– А все-таки, что такое «ленч»? – спросил он.

– Сейчас увидите, – ответила Дуглесс и вошла вместе с ним в симпатичный небольшой паб – на самом деле, пабы были одной из тех достопримечательностей Англии, которые нравились ей более всего. Заняв отдельный кабинет, они пристроили у ног свои пакеты, и Дуглесс заказала пару сандвичей с салатом и сыром, пару пинтовых кружек пива и затем принялась втолковывать Николасу, в чем именно заключаются различия между баром в Америке и пабом в Англии.

– Похоже, здесь больше женщин без спутников-мужчин, да? – спросил Николас.

– Более независимых, чем даже я? – съехидничала Дуглесс. – Да, лично я полагаю, что в наше время уже большинство женщин ведет независимый образ жизни! И, разумеется, у большинства из них есть свои деньги и даже кредитные карточки, и никакие там спутники-мужчины за ними следом не ходят и не присматривают!

– А как насчет кузенов и дядей? Или сыновей? – спросил Николас.

– Нет-нет, теперь все по-другому. Они… – Тут она вынуждена была прервать свои пояснения, поскольку официантка поставила перед ними тарелку с сандвичами, нимало не похожими на американские. «Сандвич с сыром» означал здесь, что между двумя кусочками намазанного маслом белого хлеба помещен ломтик сыра, а «сандвич с сыром и салатом» предполагал, что поверх сандвича с сыром положен еще и листик латукового салата!

Николас смотрел, как она берет с тарелки эту странную еду и откусывает от сандвича, а затем последовал ее примеру.

– Ну и как, нравится? – спросила она.