Рыцарь

— Королева конфисковала все владения Стэффордов, и Роберт Сидни побудил леди Маргарет выйти замуж за Дики Хэарвуда.

— За Хэарвуда?! — с отвращением переспросил Николас.

— Да, — повторила Дуглесс. — У нее был выбор: либо выйти замуж, либо умереть голодной смертью. Королева предоставила Сидни права на пару твоих поместий, а потом кто-то спихнул твою мать с лестницы, и она сломала себе шею! — Она помолчала, дав время Николасу справиться с дыханием, а затем договорила:

— После этого никаких Стэффордов не осталось: Летиции удалось всех вас извести под корень!

И, подняв голову, она посмотрела на пего: Николас был бледен.

Он поднялся со скамьи и подошел к зеленой изгороди, постоял там, обдумывая услышанное, потом повернулся к Дуглесс и проговорил:

— Да, все, о чем ты рассказываешь, быть может, и случилось когда-то, но не могло бы произойти сейчас!

Все ясно: он хочет сказать, что сейчас ничто не мешает его браку с Летицией! Ярость так и забурлила у нее в крови!

— Надеюсь, теперь, все узнав, ты не совершишь такую глупость, не станешь жениться на ней. Или все-таки женишься?!

— Но рассказанное тобой не могло бы произойти сейчас! — возразил он. — Арабелле я ребенка не делал, так что у Роберта нет оснований ненавидеть меня. Кит жив, и у меня нет причин собирать войско, а уж если этим придется заниматься Киту, то, можешь быть уверена, я сперва обращусь к королеве и испрошу высочайшего повеления.

— Послушай, Николас! — воскликнула Дуглесс, вскакивая. — Ты разве не понимаешь, что будущее тебе знать не дано?! Когда ты являлся ко мне, в мою эпоху, в книгах было написано, будто ты умер за три дня до казни, но после твоего возвращения в прошлое в них повествовалось уже о твоей казни! Историю ведь так легко переделать! Если ты все же женишься на Летиции, то что же, я по возвращении прочту о том, что Кита убили как-нибудь иначе, да?! И, возможно, Летиция придумала еще какой-нибудь способ организовать твою казнь? А может быть — и это вполне вероятно! — она сыскала себе в помощники кого-нибудь еще?! Я совершенно уверена, что найдутся и другие мужчины, имеющие хорошеньких жен и сильно ненавидящие тебя!

Николас не мог не улыбнуться ее последним словам и сказал:

— Ну, такие мужчины, безусловно, найдутся! Один, а то и два!

— Ты напрасно так шутишь! — вскричала Дуглесс. — Я говорю с тобой о вещах, прямо относящихся к твоей жизни и смерти, а ты надо мной насмехаешься!

Дуглесс вся напряглась и замерла. Пытаясь привлечь ее к себе и обнять, Николас сказал:

— Дорогая моя, это замечательно, что ты так обо мне заботишься, замечательно и то, что предупредила меня обо всем! Отныне я стану проявлять особую осторожность!

— Ты рассуждаешь как все мужчины! — В голосе ее звучала плохо скрываемая ярость. Она резко отстранилась от него и продолжала:

— Ты, стало быть, считаешь, что ни одна женщина не сможет причинить настоящего вреда такому, как ты, — верно? И потому насмехаешься надо мной! Почему бы тебе вдобавок не подмигнуть мне, не погладить по голове, а? И почему бы не посоветовать вернуться к своему шитью и предоставить мужчинам, столь способным на понимание, решать вопросы вроде тех, что касаются жизни и смерти?!

— Ну, Бога ради, Дуглесс! — взмолился он, протягивая к ней руки.

— Не прикасайся ко мне! Сбереги объятия для твоей очаровательной Летиции! Скажи только: неужели красота ее стоит того, чтобы весь род Стеффордов прекратил свое существование? Чтобы умерли ты и твоя мать?

Руки у Николаса как-то бессильно повисли, и он сказал:

— Да если я сообщу всему нашему семейству и дому Калпинов, что решил нарушить клятву, не жениться, потому что некая женщина из будущего утверждает, будто моя невеста может потом прикончить всех Стэффордов, меня сочтут просто глупцом; а с тобой… с тобой обойдутся не слишком-то хорошо!

— Значит, ты жизнью готов пожертвовать, только бы о тебе дурно не говорили, да?

Сжав руки в кулаки, Николас мучительно искал способ растолковать ей, к чему может привести его отказ жениться.

— Разве у вас там, в вашем веке, вы не заключаете контрактов? — спросил он. — Ну, таких законных сделок на бумаге?

— Разумеется, заключаем, — отозвалась она. — Мы заключаем договоры и контракты на все на свете, в том числе и брачные контракты подписываем, но при этом в брак следует вступать по любви, а не…

— Но мы не вступаем в брак по любви, мы не можем этого себе позволить! — воскликнул он. — Погляди вокруг. Ты видела, сколько всякого добра в этом доме? И это лишь один из домов, которыми владеет мое семейство! И богатства эти появились у нас, потому что предки мои женились и выходили замуж ради поместий, а не по любви! Мой дед, например, женился на сущей мегере, но она принесла с собой в приданое три дома и полным-полно посуды!

— Да, Николас, эти рассуждения я понимаю, но брак… брак — это нечто такое интимное! Это не то, что заключить контракт на какую-нибудь работу: брак предполагает любовь и детей, и еще — дом, и чувство защищенности, и приобретение друга! — возразила Дуглесс.