Рыцарь

И я не собиралась убиваться ни о том, что безуспешно пыталась замутить с этим парнем всю среднюю школу, ни о том, что у меня, в мои пятнадцать, вообще не было груди. Нет, я собиралась вместо этого мечтать обо всех безумных, внезапных, публичных способах, которые Ланс может выбрать для того, чтобы признаться мне. В конце концов, я только что узнала – благодаря нездоровому пристрастию моего отца к новостям по телевизору, – что в Джорджии подростки могут совершенно законно жениться, если у них есть письменное разрешение одного из родителей. Для меня в этом не было ни малейшей проблемы, потому что я с двенадцати лет безупречно подделывала мамину подпись.

А еще я была страшно довольна, потому что знала, что выбрала идеальный наряд для первого дня в школе. Фирменные черные бойцовские ботинки и стрелки на глазах; абсолютно крутые колготки в сетку-паутинку под моими любимыми, слишком-коротко-для-школы обрезанными джинсами; серая футболка до пупа с лого одной группы, про которую, я уверена, никто даже не слышал; и я буквально не могла поднять руки под тяжестью тысячи металлических, кожаных и бисерных браслетов-фенечек. А еще я летом начала курить (в этот раз взаправду), и моя короткая крутая стрижка углом уже собрала кучу комплиментов, даже от самого Ланса (для чего все и делалось).

Ну и, конечно, весь мой позитив пошел к чертям, как только я добралась до церковной парковки, чтобы покурить между уроками.

В Старшей Персиковой не было секретом, что, если ты хочешь сделать что-то плохое, тебе всего-навсего надо обойти проржавевшие мусорные баки на парковке для учеников, перешагнуть через барьерчик и держать на линию деревьев. Вот и все. На другой стороне ты немедленно оказывался в волшебной лесной стране, которая называлась церковная парковка, в месте, где дети могли спастись от давления нашего переполненного, бедного института общественного образования, чтобы покурить, посмеяться и порадоваться жизни (пусть и всего семь минут за раз). Церковь была давно заброшенной крошечной часовней, которая находилась в процессе поглощения лесной порослью, а парковка была просто площадкой, засыпанной гравием, но для банды непослушных подростков это был рай.

Ну, по крайней мере, это то, что я слышала. Сама я никогда раньше не заходила на церковную парковку во время уроков, но теперь пришло мое время. Я точно знала, что на другой стороне этих деревьев найду своих. Странных, возвышенных, вольных духом, разделяющих мою страсть к альтернативному року, искусству авангарда и экспериментальной фотографии. И они примут меня с распростертыми объятиями, пригласят за свой столик пообедать и нальют пива из бочки, как я видела по телевизору.

Вместо этого я обнаружила там группу самых жутких существ, которых когда-либо видела. Черт возьми. Эти ребята были крутыми с большой буквы «К» и с двадцатью семью буквами «Р». У них были разноцветные

волосы. И пирсинг. И нанесенная опытной рукой ярко-красная губная помада, которую я со своими рыжими волосами не могла вытянуть. И аксессуары – ошейники и ремни с шипами, столько, сколько можно было нацепить на байковую рубаху. У одной девочки был джинсовый комбинезон с отрезанными штанинами и одной отвязанной лямкой. Я на этом фоне была не то что не панк-рок, я была жалкий чертов птенец.

По крайней мере, хотя бы мои ботинки были настоящими, винтажными, и подводка безупречной. Уж в этом-то я была уверена. Я отрабатывала эту чертову подводку с десятилетнего возраста. Пока у меня были приличные отметки, моим родителям-хиппи было без разницы, сколько на мне косметики, как я одеваюсь и сколько матерных слов произношу за обеденным столом. (Под обеденным столом я имею в виду журнальный столик у телевизора в гостиной.) Так что я стояла с краешку и пыталась не пялиться в открытую, цепляясь за свои «Кэмел лайт» и за надежду, что, может, кто-нибудь заметит хотя бы мое искусство красить глаза.

Я смотрела, как парни тискают и лапают своих подружек, а их гигантские сиськи подскакивают при каждом хихиканье.

«Зуб даю, они занимаются сексом, – думала я. – Все до единого».

Мои лицо и шея вдруг стали горячими и зачесались.

«Ну во-о-от, теперь я еще и краснею. Офигеть».

Я опустила голову и уставилась на свои ботинки, которые благодаря полному и абсолютному отсутствию груди могла разглядеть во всей красе.

«Почему героиновый шик не мог до сих пор остаться в моде? Может, он все же вернется? Пожалуйста, пусть вернется».

Все вокруг выглядели как Дрю Бэрримор, а я – как будто кто-то нарисовал забавную рожицу с веснушками на одном из ее мизинцев.

Моя Лучшая Подруга, Джульет Ихо, должна была ждать меня тут, но через несколько минут стало понятно, что она опять меня кинула.

«Наверняка тискается с Тони в его машине».