Рыцарь. Далекое эхо войны (СИ)

— Когда-нибудь ты увидишь мои зубы, — почти прошипел он, задвигая клинок обратно в ножны, — а советы свои оставь своему сынку.

Бросив это, юноша развернулся и сделав пару шагов рухнул за соседний стол. Бежать в свою комнату он посчитал неправильным и просто сидел за соседним столом, не обращая внимание на происходящее в зале. Жестом он подозвал служку и тот организовал ему омлет из яиц и нарезки вчерашнего мяса. Отужинав, он поднялся в комнату и забрал свои вещи, которые, спустившись во двор, начал размещать на Торопыге. Все это время он рассуждал над своим поведением, да, изначально он был не прав, обвинив и так несчастную девушку, но вот разговаривать с собой в таком тоне он позволить не мог, уж точно не такому же как он сам рыцарю.

Совсем скоро на улице показались и остальные, а потом они двинулись на встречу с торговцем, ничего интересного та не принесла. Торговец, лысый тип довольно худощавый для своей профессии, но выглядевший под стать ей неприятно. Караван был небольшой, трое саней и десяток охранников в меховых полушубках. Оружие разное: мечи, палицы, у парочки клевцы, у двоих кроме оружия на поясе, к седлам были пристегнуты дуги луков. Глава охраны был не слишком рад тому, что с ними едет еще десяток чужих бойцов, но беспокойства не проявлял, а увидев Мэри совсем успокоился.

Девушке за прошедшее время явно полегчало и во взгляде у нее появилась осмысленность, но вид она все равно имела бледный и пришибленный. Брон хотел было подъехать к ней, но передумал, для разговора было не время, да и настроение у него было не то.

Хозяин каравана, поговорив о чем-то с Квиреном, дал команду на начало движения. Натянулись поводья захрустел снег под копытами лошадей, сани со скрипом двинулись вперед. Брон тронул Торопыгу вперед и пристроился позади лошадки баронессы. Сани двигались впереди, пятеро охранников шли в авангарде, остальные пристроились за повозками. Мэри с вояками Туния выстроились парами стремя к стремени и редкой цепочкой двинулись вперед.

Рядом с Броном пристроился Рондес, но оба ехали молча. Старый рыцарь обдумывал нюансы предстоящего пути, Брон же думал о своем, а глазами бегал по округе.

Дорога возле столицы была практически чиста от снега, но за пригородом снега было больше. Возле столицы снежный покров редко достигал середины голени, на дороге было практически то же самое, а сама дорога угадывалась лишь по следам, которые еще не замел гуляющий по равнинам ветерок.

Воздух был по осеннему теплым, но снег еще не начал подтаивать и лошади не вязли. Брон ехал и наслаждался погодой, работать с кулоном на ходу он не мог, но все же пустое любованье природой не смогло надолго удержать его внимание и не прошло и часа, как он прямо в седле начал заниматься магией. Создал плетение потока пламени, задал размеры с палец взрослого мужчины и подал тоненький ручеек манны. Пламя беззвучно возникло в воздухе и Брон ехал и игрался им, вырисовывая прямо в воздухе замысловатые узоры. Вскоре и это ему надоело, и он принялся за более серьезные тренировки. Каменный щит возник над его головой и начал довольно споро поглощать его магические силы. Брон же попробовал внести поправки в уже действующее плетение и ничего у него не вышло. Если он создавал щит, то изменить его размеры уже не мог, мог только развеять. Почти час времени он то создавал, то развеивал земляной щит, тренируя скорость создания плетения. Единственным минусом такой тренировки было то, что на него косо поглядывал народ, а лошади довольно нервно реагировали на появляющиеся и исчезающие в никуда объекты.

Собственно, почти все время до обеденного привала, да и после него Брон посвятил именно таким занятиям, ничего атакующего не формировал, лишь оттачивал защитные плетения пока была манна и затем восстанавливал ее. Со спутниками, кроме Рондеса он практически не разговаривал, да и с тем перекинулся только парочкой фраз. На обеде ничего интересного не было, остановились, накормили и напоили лошадей, размяли ноги, запалили пару небольших костров, на которых разогрели пищу и двинулись в путь.

Почти на всем пути до Лорка на расстоянии дневного пути друг от друга размещались постоялые дворы, которых не было лишь на паре участков, а потому двигаться собирались без промедлений или излишней спешки.

До постоялого двора добрались уже в темноте, все же день еще не вошел в полную силу и почти час караван двигался в темноте, ведомый лишь хорошей памятью не раз ходившего этой дорогой торговца.