Рыцарь для Аси (СИ)

— А дальше Влада Шевалье: «1. Хочу стать крутым дизайнером. 2. Хочу, чтобы Курченко стал серьезнее и перестал меня изводить своими глупыми анекдотами». Я думаю, нужно сразу прочитать о мечтах Вовы. Так, — сказала Настя, разворачивая лист, — «Хочу, чтобы Владка в меня влюбилась, как в том анекдоте, и мы поженились».

— В каком анекдоте? — засмеялись все.

— В таком, наверное, слушайте все, — начал Курченко. — На дискотеке парень девушке: — Танцуешь? — Танцую, пою, стихи читаю, кошек люблю… — Ты что плетешь? — Плету, вышиваю, спицами вяжу… — Гонишь что ли? — Гоню, самогон, брагу, нефть иногда… — Ты что, лечишь? — Геморрой, гайморит, разные расстройства… — Ты что, тупишь? — Туплю, острю, точу ножницы-ножи, бритвы правлю… — Что? — То. Влюбилась в тебя, замуж хочу, непонятно что ли? Ну, примерно так как-то. Хочу сказать, наши желания исполнились: живем в Екатеринбурге, женаты семь лет, с первого курса. Влада — дизайнер и весьма успешный, она тоже помогала в оформлении этого отеля, а я так, ничего из себя не представляю, погулять вышел, как в том анекдоте.

— Не прибедняйся, — вступила в разговор Влада. — Вова — историк. Преподает в гимназии и подрабатывает в университете. А еще он пишет кандидатскую. И еще новость: ребята, мы ждем ребенка.

После дружеских поздравлений и напутствий Настя открыла последний лист и прочла о желаниях Влада Шевалье.

— «Хочу поступить в Академию ФСБ и сохранить дружбу со всеми здесь присутствующими. Ребята, я вас глубоко ценю и уважаю. Пусть ваши добрые пожелания исполнятся! Я в вас верю!»

— Влад, ты единственный из нас, вспомнивший о других. Вот кто настоящий друг, — восторженно сказал Курченко.

— Угомонись, Вова, — оборвал взволнованную речь друга и родственника Влад. — Мы все друзья и связаны между собой незримыми нитями. Диме и Тане помогли решить проблемы Юра и Влада, а Юре — Дима. Наташа поддерживала Асю, когда ей нужна была помощь, а Влада и Вова — Наташу. Мы все, так или иначе, присутствовали в жизнях друг друга, хоть и не виделись эти семь лет.

— А ты, как ангел, оберегал нас всех, — ласково сказала Наташа.

— Да, верно. Я же помню, когда мне на первом курсе понадобилась медицинская помощь, ты поднял всех на уши, подключил свою мать, бабушку, чтобы меня в срочном порядке положили на плановую операцию в Энске. В Горном отказывались делать, аргументируя большой очередью и нехваткой специалистов, мне тогда казалась, что я умираю, — грустно сказал Дима.

— Нам с Наташей деньги перевел, когда мы только окончили университеты и еще не устроились на работу, а ты несколько раз делился своим денежным довольствием, говоря, что тебе этого много: и так находишься на гособеспечении, — вспомнил Юра. — Потом я год служил в армии, и мы ненадолго потерялись. А еще Надежде Петровне помог пробить бесплатную путевку в санаторий «Сочинский», а Виталию Андреевичу строго-настрого наказал молчать о том, кто приложил руку к организации поездки Асиной матери.

— Так это ты все устроил? — удивилась Настя. — Родители сказали, что мама попала туда по квоте как жена солдата, побывавшего в «горячей точке».

Влад не произнес ни слова.

— Я тоже хочу сказать. Когда отец с матерью продали томскую квартиру и хотели разделить стоимость жилья между мной и Владом, он отказался от своей доли. Мы в Екатеринбурге на эти деньги купили хорошую двухкомнатную.

Настя вышла на террасу безудержно плача. Потерявшись в грустных мыслях и печальных воспоминаниях, она не заметила, когда появился Влад.

— Ну, что ты, маленькая, — погладил он по голове, — успокойся, все хорошо.

— Что хорошего? Я все время считала эгоистами других, а оказалась, что эгоистка сама. Ничего не видела, никого не замечала, никем не интересовалась. Не знала, что у всех были такие серьезные проблемы. Просто добровольно отказалась от дружбы с ребятами, когда рассталась с тобой. Ехала сюда и даже не предполагала, что отель принадлежит Диме, что все вы окажетесь здесь.

— Мы не сказали о предполагаемой встрече, разыграв небольшую сценку, потому что ты могла не поехать вовсе или вернуться с полпути. Все хотели тебя видеть, все хотели с тобой встретиться.

— И ты?

— И я тоже.

— Но ведь ты женаааат, — всхлипнула Ася. — Ты понимаешь, что мне больно, очень больно тебя видеть?

— Я уже давно не женат. Прожили вместе всего полгода и разбежались, поняв, что мы абсолютно чужие люди. Да и женился я еще совсем молодым, на первом курсе. Мечтал тебя забыть, думал одним ударом уничтожить привязанность к одной милой и красивой девушке, разорвать эту незримую связь, сковывавшую дыхание. Вскоре тут же пожалел, поняв, что ошибся: и тебя не забыл, и набил кучу шишек. Зато приобрел жизненный «опыт — сын ошибок трудных».

— Прости меня. Это я испортила и твою жизнь, и свою, — снова разразилась рыданиями Настя. — Мама тогда оказалась в больнице, и мне было очень страшно, холодно и беспросветно. В то роковое утро я с тобой говорила не головой, а слезами.