Рыцарь для принцессы

Его обеспокоила эта улыбка. В ней чувствовалась покорность судьбе, некая уверенность, от которой у него волосы встали дыбом. В те давние дни, когда он ради восторга скорости и риска увлекался гонками на гидропланах, ему доводилось — к счастью, довольно редко — видеть на лицах гонщиков такую же готовность к смерти. Он и тогда отвергал эту готовность, и не желал признавать ее сейчас.

— Все будет хорошо, — произнес он твердо, понимая при этом, что никто вокруг не разделяет его уверенности. Воздушная болтанка явно нервировала даже самых закаленных пассажиров.

Ноэль еще раз улыбнулась, а потом вновь устремила взгляд в окно, туда, где гроза изо всех сил старалась заманить в ловушку тех, кто отважился нарушить небесный покой.

— Вы напрасно волнуетесь о том, что изменить невозможно.

Кит нахмурился. Ни единый человек до сих пор не обвинял его в излишней нервозности. Как раз наоборот. Ему постоянно твердили, что у него вместо нервов стальные тросы и его ничто не трогает в жизни. Он и сам верил в это до сегодняшнего дня. Но сейчас, глядя, как Ноэль следит за бушующей стихией, и чувствуя, как самолет все сильнее бросает из стороны в сторону, он гадал, осталось ли еще хоть что-нибудь от тех пресловутых тросов. За себя самого он не слишком-то и волновался. Да, у него, конечно, есть еще дела в этой жизни, но ничего такого, что изменило бы ход истории. Но его семья будет страдать, если он погибнет. Вот это его мучило. Он обвел взглядом салон — детей, еще не успевших познать вкус жизни; взрослых, которых на земле ждали их возлюбленные. Наконец, его взгляд остановился на Ноэль. На той, у которой не было любимого. Не дав себе времени подумать, он подался к ней и взял ее за руку. Пышная черная копна взметнулась как знамя, когда Ноэль резко повернула к нему голову.

— Вы не против?

Она чуть было не ответила, что против, но в этот миг встретила его взгляд. В его глазах жил искренний, обезоруживающий страх за нее. Прекрасно осознавая, что она сейчас делает, Ноэль сбросила одну из своих защитных оболочек. Совсем как много лет назад с Леорой, она ощутила чужую боль и раскрылась навстречу, отдавая все, что в ее силах. Она повернула ладонь в его руке и сомкнула пальцы в ответном пожатии.

Ее внимание привлекли крики и плач детей, поддавшихся страху, который медленно, но верно охватывал весь салон. Ноэль нахмурилась. Страх. Ей слишком хорошо была знакома его разрушающая сила. Ни один ребенок не заслуживает такого испытания. Она не отдавала себе отчета в том, что загадочная пелена исчезла из ее глаз. Теперь их фиолетовая глубина сияла внутренним огнем и силой. Догадайся Ноэль, что выдала себя, она немедленно стала бы отрицать и этот огонь, и эту силу.

Она огляделась. Вокруг нее жалобно кривились детские личики, малыши в отчаянии цеплялись за родителей, дети постарше, кусая дрожащие губы, мужественно удерживались от слез. Ноэль ощущала, как с каждым броском самолета в воздушном невидимом океане растет страх родителей. Страх. Металлический вкус преисподней во рту. Самолет вдруг задребезжал, а потом наступила секундная тишина, словно он собирался развалиться. Двухлетний кроха, испуганно прижимавшийся к маминому плечу прямо перед креслом Ноэль, вдруг в голос разрыдался и судорожно вцепился пальчиками в мамины волосы. Ноэль наклонилась, нежно разжала, пухлые пальчики, улыбнулась залитым слезами глазенкам.

— Хочешь, я расскажу тебе сказку про огромного дракона? — проговорила она, обращаясь к малышу впереди, но незаметно повысив голос, чтобы победить страх и тех детей, что сидели поблизости. — Это был непростой дракон. Волшебный. И жил он в сказочном краю.

Малыш широко распахнул глаза, зачарованный скорее тихим певучим голосом, чем самими словами.

Ноэль уловила интерес и облегчение в немигающем взгляде; пальчики ребенка постепенно разжались.

— Давным-давно жила-была огромная птица. Не птица даже, а дракон — с серебряными крыльями, очень хороший и добрый. У него было много маленьких друзей, и он часто сажал их на свою сильную спину и поднимался в небо, чтобы они могли потрогать солнце, поиграть в прятки со звездами, послушать, как сочиняют свою музыку властелины дождя и грома.

Все еще сжимая ее ладонь, Кит неотрывно смотрел на Ноэль. Он уже потерял способность удивляться и мог лишь вслушиваться в этот ясный, мягкий, завораживающий голос. Она рассказывала сказку, обращаясь только к одному, самому маленькому ребенку, но остальные дети один за другим утихли, потом успокоились и взрослые, а волшебный дракон все парил в небесах, смеясь над ветром, завывавшим и в бессилии изрыгавшим угрозы, потому что дракон был сильнее и быстрее его. Ноэль шептала заклинания, которые произносили дети, когда им становилось страшно в небе, на могучей спине их друга-дракона. А вслед за ней и детские голоса безошибочно повторяли эти магические слова, как будто знали их всю жизнь.