Annotation

В сборник «Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою» входят рассказы румынских писателей 70—80-х годов о прошлом и настоящем Румынии, психологические, сатирические, исторические, рассказы-притчи и рассказы-зарисовки, дающие представление как о литературе, так и о жизни современной Румынии.

Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

ПРЕДИСЛОВИЕ

НОВЕЛЛЫ

AHA БЛАНДИАНА

ЗА ГОРОДОМ

АЛЕКСАНДРУ ИВАСЮК

ОХОТНИЧИЙ РОГ

ДЖОРДЖЕ КУШНАРЕНКУ

КОРАБЛЬ ГЛАДИАТОРОВ

ИОАН ЛЭКУСТЭ

СОН ПРО ВОЛКА

ТЕОДОР МАЗИЛУ

ПРОСТОКВАША И ПОЗНАНИЕ МИРА

НОРМАН МАНЯ

СВИТЕР

НИКОЛАЕ МАТЕЕСКУ

ВИНОВАТЫЕ

ГЕРТА МЮЛЛЕР

ВЕСЬ ДЕНЬ ЛЕТО

ЗНАКОМОЕ ЛИЦО

МИРЧА НЕДЕЛЧУ

ИСТОРИЯ ПОХОДНОГО ХЛЕБОЗАВОДА № 4, «УВИДЕННАЯ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ» КАПРАЛА Г. П. ПО ПРОЗВАНИЮ «ПРОСТОТА»

СОРИН ПРЕДА

ОТТО ШМИДТ

МИХАЙ СИН

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЛЕГКОАТЛЕТ ВСПОМИНАЕТ…

ХАНИБАЛ СТЭНЧУЛЕСКУ

РЫЦАРЬ ФУРТУНЭ И ОРУЖЕНОСЕЦ ДОДИЦОЮ

ИОН Д. СЫРБУ

МЫШЬ «Б»

I

II

III

IV

ЭУДЖЕН УРИКАРУ

АНТОНИЯ

МАРИЯ ХОЛМЕЯ

ПОКОРИТЕЛЬ МИРА

ФРАНЦ ШТОРХ

ВИНОГРАД И ЛИМОНЫ

ПОЮЩИЕ ЧАСЫ

СОРОКОНОЖКА

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

ПРИЗНАКИ ЖИЗНИ

БЕЗЫМЯННЫЙ ПРАХ

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рассказ, конечно, малая форма, но емкость его не знает ограничений. Подвижный, меткий, отзывчивый, этот жанр счастливо сочетает в себе достоинства лирической поэзии и аналитической прозы. Я бы сказал, что рассказ всегда первым производит «разведку боем» по всему фронту действительности перед обстоятельным наступлением романа. Оттого по рассказу и можно прежде всего судить о новых тенденциях в развитии литературы, а тем самым и о реальности, которую она выражает.

Около двадцати лет назад мне довелось написать предисловие к сборнику румынских рассказов «Лето и вьюга», вышедшем в издательстве «Художественная литература», и я отчетливо вижу, как много воды с тех пор утекло… Преемственность очевидна, но налицо и разительная перемена. Сегодня рассказы румынских писателей намного разнообразней прежних по форме, их тематический диапазон гораздо шире. Доминирующие в пятидесятых — шестидесятых годах темы социального переустройства села, осмысления недавнего прошлого страны, крутого поворота ее судьбы в середине сороковых годов сменил интерес к нравственной проблематике современного мира, к философским вопросам бытия и тревогам человечества.

Я не хочу утверждать, что развитие литературы идет прямолинейно, исключительно по восходящей. В пути бывает всякое. Но разомкнутость писательского восприятия, стремление включиться в борение передовых умов современности, почувствовать пульс мировой культуры, ее растущую ответственность за жизнь на земле — тенденция, безусловно, плодотворная и весьма актуальная.

В этом сборнике наряду с реалистическими картинами румынской действительности читатель встретит и условную притчу, и фантастическую новеллу и метафорику. Разные инструменты для разных целей: бытовая достоверность помогает писателю раскрыть социально значимые грани того или иного характера, а художественная условность позволяет в образной форме обнажить сущность определенного общественного явления или философского вопроса. Литературный прием сам по себе не обеспечивает творческой удачи. Она определяется серьезностью замысла и цели, которую поставил перед собою писатель.

Устранение социальных барьеров — это начальное условие для становления свободы человека. Но человек долго еще может оставаться рабом жестоких предрассудков прошлого. Читая самый что ни на есть традиционный рассказ Николае Матееску «Виноватые», видишь глубоко и ярко обрисованные два человеческих типа — солдата Панти и девушки Ливы. Первый подан крупным планом, а вторая, хоть и остается за кадром, освещает весь рассказ. Лива в порыве сострадания готова пожертвовать собой, своей честью ради чужого, незнакомого парня, попавшего, как ей кажется, в беду. А тот — душа примитивная, изуродованная, злобная — в каждом добром, бескорыстном побуждении подозревает подвох и скрытый расчет. Пантя выписан так резко и с такой беспощадностью, что кажется, прочти он этот рассказ, содрогнется и прозреет… Бытовая сценка, а за нею стоит многое. С тревогой думаешь о том, что душевная неразвитость тлетворна, как паранойя.